Гора сверкала — на ее треугольной поверхности не было зелени, и вся поверхность была из каменных сколов, и гора так сверкала, и она была так близко.
Перебежать зеленое поле и все!
И только спустившись вниз с площадки, где остановилась наша полуторка, я понял, что до горы мне не добежать — я бежал к горе, а гора отдвигалась и отодвигалась.
Ни сейчас, ни завтра, скорее не добежать вообще — гора была очень далеко…
Мы жили в глухом сарае без окон и с одной дверью, построенном из самана — смеси глины и навоза.
В таких сараях зимой содержали овец — рядом жили казахи-овцеводы, и где-то недалеко паслись их овцы.
Утром я получал на завтрак кусок сухой колбасы, и грызя его, я вылезал из нашего жилища.
Ко мне сразу подбегали местные мальчишки и предлагали обмен: на мой кусок колбасы давали пару кусков местных продуктов — я не помню, как это называлось.
Это были продукты переработки овечьего молока — мягкий светлый сладкий кусок и твердый серый, который нужно было грызть.
Поверхность склонов окружающих сопок заросла низким стелющимся по земле кустарником под названием арча — это род можжевельника.
Прихотливо изогнутый ствол кустарника с большим трудом поддавался топору, но другого топлива не было (кроме кизяка).
Арча горела жарким бездымным пламенем, и дым появлялся тогда, когда в огонь попадала зелень растения, похожая на крупную хвою.
Тут водились змеи — юркие, небольшие, не больше метра.
Мама что-то готовила на костре, а сзади к ней стала подбираться змея.
Скорее всего змея направлялась к источнику тепла…
Начала я не видел — я выбежал на крик.
Мама разрубила змею топором, и из этой змеи стали выползать маленькие змееныши, быстрые и юркие. Они были живые!
Еще однажды меня остригли налысо. Приглашали какого-то человека, обладателя машинки для стрижки волос, и он меня остриг.
Возможно, это была одна из мер по борьбе со вшами.
А потом мы какое-то время жили на центральной базе геологической партии в узкой длинной комнате, и я чем-то болел.
В дверь заглядывали мальчишки — странно, почему-то девчонок не было, и мальчишки дразнили меня.
Тут я сделал открытие — передние зубы у меня стояли неплотно и между ними была щель, и через эту щель оказалось очень удобно плеваться.
Я набирал в рот воды и выпускал в сторону моих обидчиков тоненькую струйку, и почти доставал до двери, а они веселились.
А еще я помню поход в баню.
В бане было темновато и полно голых женщин, но в то время они меня не интересовали. Для получения пара использовали какой-то сложный агрегат, который ломался, и тогда звали мастера.
