— Ах ты, наша дочка,
куда ж ты побежала,
куда, куда позвала
журавлей да цапель?
— Я, отец, на паперть,
я, маманька, в монастырь,
мне бел свет уже не мил!
Пойдёт Люба умирать, умирать,
позабыв отца и мать,
а за нею журавли, журавли
всё: «Курлы, курлы, курлы.»
А за нею цапли:
«Не хотим на паперть,
не хотим в монастырь,
Люба, Люба, не ходи!»
Люба, Люба, Любушка
девушка, голубушка,
брось проклятую дуду,
а то я с тобой пойду
в монастырь, на паперть.
Будет папа плакать,
начнёт мать по мне рыдать,
завалившись на кровать.
Не ходите вы туды,
куды богу нет пути,
куда нету ходу
даже пешеходу,
пешеходу смелому,
судьбу который делает
само-само-самостоятельно!
Какая у нас плакательная
песня получается.
Терпение кончается
у нашего народа:
«Иди за пешехода
ты, Любаша, замуж —
тридцать лет, пора уж!»
Стрелка на часах бешено бежит.
Картина вторая
Вся обстановка та же самая.
Все герои на своих местах. Изменение только одно — Любка состарилась.
ЛЮБКА.
(вздыхая)
Так я жила десятки лет,
соблюдая свой обет.
Год идёт, другой проходит.
Уж какой жених уходит
с распечальной головой.
КОШКА.
Постучался дед седой.
В дверь хаты стучится Михей.
МИХЕЙ.
Двери, старая, открой!
Любка, не узнав в Михее своего жениха, впускает его в дом, садит за стол, равнодушно угощает, чуть ли не кидая в него тарелки.
ЛЮБКА.
Подала я деду обед,
рассказала свой навет.
Дед печально кушал,
вроде бы, не слушал.
Михей встаёт из-за стола.
МИХЕЙ.
Потом встал да и сказал:
иди в погреб, доставай
лесенку-чудесенку,
хватит куролесить тут!
ЛЮБКА.
Я за лестницей сходила,
её к небу прислонила,
хмыкнула: «Да полезай,
помирать мне не мешай!»
Михей лезет вверх по лестнице.
МИХЕЙ.
Я кряхтя, да и полез.
ЛЮБКА.
Что ты, богу кака честь!
Эй, а спросишь то чаго
ты у бога самого?
МИХЕЙ.
Я чаго? А я ничё,
я за смертью. Ты чего?
Смерти ждала — полезай!
ЛЮБКА.
Дед, с судьбою не играй!
Мне тут сказано сидеть
да в окошко всё глядеть.
МИХЕЙ.
Бабам чё ни скажешь, верят!
Кто ж те жизню так отмерит?
Бог, он любит ткань холщё,
яйца, крупы, молоко…
Собирай да полезай,
время даром не теряй!
Любка собирает в котомку продукты, ткань и лезет следом за Михеем.
ЛЮБКА.
Я собрала ткань холщё,
яйца, крупы, молоко.
Плюнула на свой обет
и за дедом лезу вслед.
Ох, крута как лесенка,
лесенка-чудесенка!
Падший Ангел, видя что к нему прёт пехота, убегает, забрав с собой всю свою еду.
МИХЕЙ.
Как бы то бы ни было,
делегация прибыла
на самое то небо.
Был тут бог иль не был?
Любка и Михей оглядываются по сторонам. Любка ищет бога, кричит, зовёт, аукает. Михей деловито усаживается на то место, где сидел Падший Ангел.
