– Мне фея наказывала не разговаривать с неизвестными! – не то в шутку, не то всерьез погрозила она пальцем.
На пирата эта отповедь не подействовала.
– Здесь нет неизвестных, здесь все свои! – сказал он таинственно.
Ухватив Лизу за локоть повыше лайковой перчатки, он вывел ее из толпы танцующих, а там, подманив поближе, извлек из кармана и украдкой показал ей сплющенный, увядший цветок. Лизу, еще не сообразившую, что это значит, прошибло дрожью, едва она поняла, что видит лилию – но не такую, какая украшала ее фальшивые волосы: эта была не белая, а тигровая.
– Ну как, убедились? – спросил пират.
Лизе, изо всех сил сдерживавшей себя, чтобы не поддаться панике, очень хотелось думать, что это всего лишь фантастическое совпадение, которым не слишком щепетильный кавалер решил ее помистифицировать. Но все факты говорили об обратном. Раскупленные лилии; лилия в кармане у пирата, нужная ему не как украшение, а как некий тайный знак; «здесь все свои»… Тут что-то затевалось – что-то такое, от чего любой разумный человек сбежал бы без оглядки! Ах, встретить бы Скромнову, чтобы вцепиться в нее, как в якорь спасения! Но увы, Лидка, как назло верная обещанию, держалась где-то поодаль. Пират же продолжал:
– Вот только никак не пойму, кто вы? Сделайте любезность, приподнимите маску!
Он протянул к ее лицу руку, и Лиза отпрянула:
– Что вы себе позволяете!
Но тот ничуть не смутился.
– Ну что ж, если вы так боитесь, что вас узнают…
И с этими словами начал напирать на Лизу, загоняя ее в сумрак. Там снова попытался сорвать с нее маску, но в этот момент мимо них прошла другая пара, и Лиза без труда опознала и мужчину по его широким плечам, прикрытым звериной шкурой, и даму, одетую в домино с вызывающим узором в черно-белую клетку. Но главное, в волосах у женщины тоже пылала белая лилия!
Закричать бы: «Евгений, я здесь!» – но услышит ли он за громом музыки? А пара уже приближалась ко входу в дом. Собрав всю свою волю в кулак, Лиза сказала повелительным тоном:
– Однако, сударь, время! Не заставляйте себя ждать! – и напомнила, не очень понимая, с чего бы эти слова пришли ей в голову: – Точность – вежливость королей!
Словно эта истина стала для ее спутника последним доводом, тот засмеялся, оставил свои намерения и повел Лизу вслед за теми двумя. Но в дверях виллы ее ждало новое испытание, на этот раз приняв вид знакомого ей японца Харуки, который уже лыбился навстречу прибывшим разбойничьим оскалом.
