– Однако, Лизонька! Да вы, почитай, сегодня второй раз родились! Вот это везение так везение! И нам за это непременно надо выпить!
Лиза слишком утомилась и перенервничала, чтобы снова впадать в транс при мысли о том, что из-за бондаренковских козней ее с Левандовским ждала верная гибель. Она лишь небрежно заметила:
– Слава богу, я все-таки Тургенева, а не Лермонтова…
Шахматова подняла брови. Лиза объяснилась:
– Я в четырнадцатом году родилась, ровно в тот день, когда австрийского эрцгерцога убили…
– А-а… – дошло до Зинаиды. – Постучите по деревяшке, год еще не кончился! Кстати, мне уже давно хотелось узнать: вы из каких Тургеневых будете? Не родственница ли Ивана Сергеевича?
– Нет, – сказала Лиза. – Моим предком был тот Тургенев, который декабрист.
– Смотрите… – Шахматова поцокала языком. – Нынче такими родственными связями немодно похваляться…
– Отчего же? – удивилась Лиза. – Или я, пока была в Америке, что-то пропустила? Вроде с утра при республике жили…
– Вы уж поверьте мне на слово, – сказала Шахматова. – Сейчас республиканские взгляды лучше держать при себе.
Не было у Лизы никаких республиканских взглядов, как не было и никакого желания заводить диспут о политике – с нее хватило и того, что пришлось выслушать на борту парохода. А странные настроения Зинаиды, вероятно, объяснялись ее тесным знакомством с Барсовым и постоянным пребыванием в великосветских кругах.
– Ну, Лизонька, – провозгласила Зинаида, поднимая вновь наполненный из шейкера бокал, – за вашу счастливую звезду! Но вот чего я никак не пойму – если все остались живы и здоровы, то где же сам Евгений? Как-никак он у нас галантный кавалер и так просто своих дам не бросает!
– А вот взял и бросил, – буркнула Лиза, чувствуя досаду на летчика, но не за его дурацкую выходку на Диве, а за то, что тот с такой легкостью снова доверился Ахметке.
– Не могу поверить, что его совсем слава испортила! – заявила Шахматова. – Нет, Лизонька, вы явно что-то недоговариваете! Начали говорить – так говорите до конца! Тем паче, что мы с вами, как выяснилось, не совсем чужие друг другу люди.
Лиза, пребывая в сомнениях – не слишком ли она разоткровенничалась с Шахматовой? – сообразила все же, что та может дать ей полезный совет: как-никак вращается в обществе, всё про всех знает, а главное – стоило заручиться поддержкой такой влиятельной особы на случай возможных неприятностей с той же полицией. А то, что они с Зинаидой чуть ли не соперницы, значения не имело – не станет же Шахматова что-то делать во вред Левандовскому, если он ей вправду так дорог…
