Сомневаться не приходилось: хитрый татарчонок потащил летчика прямо в лапы Бондаренко, у которого всюду имеются свои люди – и среди полиции, и в криминальной среде! Куда теперь бежать, у кого узнавать, в какую сторону отправились Левандовский с мальчишкой? Едва Лизе пришло в голову, что она может больше никогда не увидеть Евгения, ее посетила острая потребность на что-нибудь опереться. Не дала ли она маху, скрыв от следователя убийственную улику против Бондаренко? Нет и еще раз нет! Пуговицей, которая даже на этой жаре неизвестно почему холодила грудь, она сумеет распорядиться получше! Она не позволит обойтись с собой так же, как Бондаренко обошелся с Жоржем! Улику следует поместить там, где Бондаренко до нее не доберется, а затем вступить с ним в переговоры. Мол, если с ней самой или с Левандовским что-то случится, верные люди немедля предадут дело огласке. Но как это организовать технически? Может, положить пуговицу в конверт и послать на почтамт, до востребования, предъявителю купюры номер такой-то? Купюру же с соответствующей инструкцией отправить родным. А лучше даже не родным, а кому-то, кого Бондаренко ни за что не заподозрит.
У пирса как раз собирался отчаливать курортный пароходик, ходивший вдоль побережья до Ялты.
– Очень жаль, господа, – заявила Лиза журналистам. – Интервью у Левандовского вам придется брать в другой раз. А засим прощайте! – И она ловко взбежала на судно в последний момент перед тем, как босоногие матросы убрали сходни.
Тут же расплатившись за проезд, она перебралась к противоположному борту, подальше от пассажиров, видевших, какие ей были устроены проводы…
Остаться в одиночестве Лизе не удалось – на соседней скамейке разместились две пышнотелые дамы, видимо совершавшие увеселительную прогулку по побережью и спешившие обменяться впечатлениями, на которые им в этот бурный день, несомненно, повезло. Лиза, поневоле слушавшая их разговор, с чувством легкого ужаса сообразила, что речь идет о ней самой:
– …Нет, вы видели эту машину, Анфиса Аполлоновна? Лепешка, ей-богу, натуральная лепешка! Вот до чего лихая езда доводит! Вы как хотите, но авиаторам надо запретить машины водить. Они привыкли себе в небе носиться, а потом на них на земле управу не найдешь… Его-то мне ни капельки не жалко, он себе и так рано или поздно бы шею свернул – а вот Тургеневу жалко. Решила, дурища, прокатиться с асом – ну и докаталась! Слыхали, что на дороге говорили? Лбом в стекло – и все, насмерть!
