Тем не менее, доставляя себе удовольствие, а Клавдии Петровне – разнообразие, Лиза частенько устраивала бунты: и крупные, когда вопреки теткиной воле избрала карьеру манекенщицы, а затем актрисы, и мелкие, вроде нынешнего, когда еще до завтрака, улизнув из дома, сбежала к морю.
Возвращение в Россию выдалось утомительным. Из-за чужой войны, уже второй год сотрясавшей Европу, Лиза предпочла лететь на гидроплане «Добровольного флота» из Сан-Франциско в Петропавловск, оттуда на Иркутск, Новониколаевск, Екатеринбург над бесконечными сибирскими просторами, а затем новым рейсом – из Москвы в Крым. На симферопольском аэродроме Лиза выбралась из самолета, раскисшая от болтанок, шмелиного гула моторов и назойливого внимания спутников по перелету. Это было позавчера, но Лиза еще не до конца пришла в себя после дороги и не желала упускать случая лишний раз освежиться в морской воде, не подвергаясь атакам охотников за автографами, которых курортная свобода отношений делала особенно бесцеремонными.
Выйдя к пирсу, разрезавшему бухту на две неравные части, Лиза спустилась не на правый, благоустроенный пляж с мелкой галькой, кабинками и навесами, а на левый, по контрасту со своим соседом почитавшийся диким. Эта была зажатая между морем и отвесной стенкой набережной узкая полоса, сплошь заваленная мелкими и крупными глыбами, на которых не так-то просто было устроиться: как ни ляжешь, какой-нибудь камень непременно вопьется под ребра. Выбрав глубоко ушедший в землю валун с плоской вершиной, Лиза поставила на него туфли. Затем она сбросила с головы соломенную шляпку и сняла темные очки, за которыми скрывались ее голубые глаза под бархатными бровями. Наконец расстегнув ремешок, перепоясывавший платье, она избавилась и от самого платья.
Теперь на ней остался лишь весьма смелый купальный костюм, явно выходивший за рамки приличий, которые установил ялтинский градоначальник Дурново, издав рескрипт с четким перечислением фасонов, допустимых к ношению на пляже. Купальник, который выбрала для себя Лиза, состоял лишь из лифчика и трусиков, которые могли бы сойти за шортики, и открывал на обозрение ее живот и всю спину. Подобный наряд, пожалуй, отважилась бы надеть только какая-нибудь из тех богемных дамочек, которые отдавали предпочтение самым дальним уголкам ялтинских пляжей, да и тем он был бы ни к чему: эти эмансипе вовсе обходились без купальников, давая заработок мальчишкам, которые за полтинник ссужали любознательным господам бинокли и сами подсказывали удобные для наблюдения места.
