Теперь машины неслись почти касаясь друг друга. Левандовский, исхлестанный ветками, свисал с капота, ухватившись за дворники. Собравшись с силами, он сумел залезть обратно на капот. Что там у них? Какая-то возня… Клубы пыли, зеркало дрожит, трясется, ничего не разглядеть… Как будто бы… Да, из окна торчит рука, в ней пистолет, и летчик, оседлавший покатый капот, вцепился в эту руку, стараясь отвести от себя дуло. Зеркало разлетелось, разбитое пулей, и один его осколок чиркнул Лизу по голому плечу. Второй, просвистев мимо, вонзился в щеку немцу, но тот даже не вздрогнул. Он рулил, нависнув телом над баранкой, весь поглощенный крутыми виражами.
Кто там за рулем – Бондаренко, не Бондаренко, – но все равно надо что-то делать! Лиза перегнулась через спинку сиденья, пытаясь дотянуться до трости, которая свалилась на пол. Лиза, даже встав на колени, не могла ее достать. От рывка при очередном торможении она потеряла равновесие и, кувырнувшись, рухнула вниз головой на заднее сиденье.
Где трость?! Лизе никак не удавалось ее схватить, но та при новом толчке сама запрыгнула ей в руки. Выпустив из трости клинок, Лиза перехватила ее как копье и прицелилась немцу в шею.
Она хотела всего лишь заставить его остановиться, но на новой колдобине ее рука сорвалась, и клинок угодил немцу в плечо. Хельмут от боли дернулся, поворачивая руль совсем не туда, куда вел изгиб трассы. Краем глаза Лиза успела лишь увидеть, как перед «фордом» возник кряжистый дуб.
Удар! Лизе почудилось, что машина взбрыкнула, вскинув круп в воздух. Затем сзади обрушился новый удар. Лизу швырнуло через спинку сиденья, шарахнуло обо что-то головой, затем плечом…
Когда сотрясения кончились, она обнаружила, что лежит на переднем сиденье, а немец, полуоглушенный, но вполне живой, нависает над ней и тянет к ее горлу растопыренные пальцы. Со скрежетом распахнулась дверца. Левандовский, весь в пыли, уже без шлема, повис у немца на плечах, оторвал его от Лизы, и двое мужчин покатились вниз по склону.
Лиза, убедившись, что руки-ноги целы, поспешила к серой машине. Ее шофер, уткнувшись залитым кровью лицом в лобовое стекло, не подавал признаков жизни. Когда Лиза открыла дверь, он бескостным кулем вывалился к ее ногам. Интуиция не обманула ее – Лиза поняла это, едва увидела шрам на его правой щеке.
По ушам грохнул хлопушкой близкий выстрел, но Лиза не обратила на него внимания. Чувствуя гадливость то ли от прикосновения к телу шпиона, то ли от своего занятия, близкого к мародерству, она запустила руку ему во внутренний карман, чтобы поскорее завладеть позорными снимками.
