Широкое стекло давало достаточный обзор, позволяя вдосталь любоваться этим зрелищем с переднего сиденья. Но Лизе было не до восторгов. С каждым новым куполом, появлявшимся в небе, на нее все сильнее наваливалось чувство непоправимой катастрофы. Зря она надеялась, что врагам не пересечь воздушных рубежей, охраняемых бдительными защитниками. Родной авиации что-то было не видать, и десант высаживался без помех.
– Да это настоящее вторжение! – воскликнул Павел. Высунув голову в окно, он пытался сосчитать парашютистов.
– А что вы хотите! – отозвался Бондаренко. – Когда такие ставки на кону… Слава богу, я заранее позаботился, чтобы поближе к Крыму перебросили подкрепления. А вы там, говорят, кроме бомбы, еще какой-то электронный прорицатель смастерили. Что же он вам ничего не предсказал?
– Никакой это не прорицатель, – обиделся Павел. – Это вычислительная машина, чтобы рассчи…
Бондаренко, не слушая его, сбавил ход: один из куполов спускался чуть ли не на самую дорогу. Подвешенный под ним немец в толстом десантном комбинезоне снижался так стремительно, что Лиза решила: у него что-то случилось с парашютом и сейчас он разобьется. При подлете парашют, теряя форму, превратился в блин, исчез за пригорком, однако немец через считаные мгновения выскочил из придорожных кустов на гудрон.
«Паккард» затормозил и плавно остановился в десятке саженей от немца. Тот, приглядевшись, поспешил к машине, а Бондаренко, распахнув дверь, бросился ему навстречу.
– Шульц! – воскликнул Бондаренко, обнимая немца. – Конечно, кого же еще я ожидал увидеть, как не тебя? – добавил он.
По крайней мере, так Лиза поняла его слова.
– Само собой, герр майор, – ответил немец. – Кого же еще могли послать в ту кашу, что вы тут заварили! Вижу, вы уже с трофеями?
– Ага, он в своем абвере только до майора дослужился! – злорадно промолвил Павел, как будто это могло чем-то помочь ему и остальным пленникам.
– Не волнуйтесь, Павел, – ответила Лиза с тоскливой досадой. – Скоро он получит и повышение, и какой-нибудь Рыцарский крест с дубовыми листьями, если только его уже не имеет. Что ж, – процедила она сквозь зубы, – каждый добывает награды как может. Что делать, если у них пароходы льдами не затирает…
– Да, это мои трофеи, – сказал Бондаренко, представляя пленников: – Вот самый ценный – профессор Кудрявцев, а вот самый очаровательный – фрейлейн Тургенева! И герр Зенкевич в придачу.
Шульц, заглянув внутрь машины, поклонился Лизе и произнес какой-то комплимент, который та предпочла не понимать.
