– Не слушайте его, Павел, стреляйте! Спасайте профессора!
Но Зенкевич уже колебался. А Бондаренко продолжил:
– Пистолет вы у кого-то из морячков отобрали? Так он же в воде побывал! Давайте его сюда, не будем терять времени! Ничего еще не кончилось! – И он многозначительно похлопал себя свободной рукой по карману измазанного, порванного пиджака.
– Тащите профессора к машине! – велел он пленникам, когда Павел наконец подчинился.
– Что же вы не стреляли? – упрекнула Лиза Зенкевича, когда они вместе наклонились над лежавшим профессором.
– Простите, Лиза! – оправдывался Павел. – Я не смог… Да я и оружия-то в руках никогда не держал!..
Кое-как поставив Аркадия Аристарховича на ноги, они повели его к «паккарду». Профессор все время оглядывался, не в силах отвести глаз от зрелища окутавшей горизонт багрово-дымной мути, в которой крутились какие-то вихри и потоки, и разбушевавшихся волн, волочивших и катавших меж камней, словно дохлую рыбину, завалившуюся на бок серую тушу подлодки. Губы профессора что-то беззвучно шептали, но в его глазах не было ужаса – в них светилось торжество.
Погрузившись в машину, Бондаренко и его пленники тронулись в путь по обезображенной местности, неузнаваемой в неверном, понемногу меркнувшем свете. В поселке, к которому примыкала лаборатория, царила паника. По улицам бестолково метались, шарахаясь от машины, фигуры в одном белье. Где-то надрывно завывала сирена. Затем лимузин выскочил на Верхнее шоссе, по которому в обе стороны неслись автомобили.
– Павел, это была твоя работа? – спросил профессор, нет-нет да оборачивавшийся к заднему стеклу. – Как ты ухитрился все это подстроить?
– Я и сам не понимаю, Аркадий Аристархович… – растерянно проговорил Павел. – Я снял защитные экраны, рассчитывая, что излучение ионизирует воздух, в их аппарате что-нибудь замкнется и он упадет… А там, вероятно, взорвались пары топлива, и установка сдетонировала…
Бондаренко за рулем издал какое-то замысловатое ругательство, в котором Лиза разобрала только «шайзе» и «доннерветтер». Но в его голосе слышалась не злоба, а даже что-то вроде восхищения.
– Вот так-то, господин хороший! – назидательно сказал профессор. – Пусть это будет вам уроком: не беритесь воровать то, в чем вы ни черта не смыслите!
– Дядя, почему вы такой довольный? – спросила Лиза, удивляясь тому, как быстро Аркадий Аристархович пришел в себя. – Лабораторию вашу разграбили, вас похитили, да еще потом этот кошмар – мне кажется, я после него поседела… А вы как будто даже рады!
