- Как?
- Вареники.
- Шутишь?
- Бля буду... Во лохи-то, чисто конкретно. Да, Паша? - опустил хохлов Жека и собрал соломенные волосы сзади в хвост, закрепив резинкой.
- Уроды нерусские, - согласился Паша Бурят.
- Зацени, если не в падлу, - попросил Жека, закончив с причёской.
- Ослабь резинку, глаза выпучивает.
- Тупо шутишь, Паша, в натуре. Ну-ка, лучше тормозни, - отлить нужно. Туборг, зараза, назад просится.
Паша аккуратно притормозил возле столба с каким-то дорожным знаком. Под него Жека и отструил.
Знак освещался касательным светом фар, и Жеке было видно, что пластик разбит, а в образовавшеюся полынью всунут картон с маркерной надписью. "Welcome to the rout 666", - прочитал Жека.
- Я не понял, что за знак-то был? - спросил Паша, когда они уже набрали крейсерскую скорость.
- Добро пожаловать в ад.
Водила вздрогнул, - об лобовое стекло разбилась огромная ночная бабочка. Брезгливый Паша, чертыхаясь, убрал её бархатные останки равнодушными дворниками.
- Жека, ты знаешь, о чём я подумал, когда ты про позы спросил?
- О чём, типа, подумать можно, если базар чисто конкретно о жратве.
- Я о тёлках подумал.
- А! Принять положение лёжа, ноги врозь, - типа такие позы. Встань звездой. Базара нет, то же - ништяк. Кстати, об этих позах, - как там Милка поживает? Папик её ещё не турнул под зад, курву жаренную?
- Нет, у них с папиком любовь. Со страстями и... с пристрастиями.
- Не бакланишь? Чтобы вот так вот из простых клафелинщиц-то приподняться, - и под папиком пыхтеть, и у Золотникова в первых ледях-бледях.
- Гошу помнишь?
- Метронома?
- Ну.
- Как не помнить, мы же с ним в прошлом году китаёз разводили на шанхайке. Без базара... Измучились тогда на хрен, -. им же пока что-нибудь по-русски втемяшил, - уже закарешился...
- Схоронили Гошу... За два дня до твоего приезда.
- Гонишь!
- Гадом буду.
- И как было? Мусора прихватили? Или кто из залётных учудил?
- Не-а... Тут другое. Пацаны бакланят, что был он с папиком на Хуторах. Папик с важными хорьками из администрации на толковище в хате сидел, а Гоша и ещё двое поляну секли. Милка загорала, пузо своё блядское грела. И всё путём было... А потом Милка-дура в воду попёрла. Поплескаться у берега решила сука... А там же обрыв сразу... Пока пацаны то-сё, глядь, - Милки уже нет. Ну, Гоша в воду, Милку нашарил, на берег выволок. А та уже ласты клеит. Гоша давай ей в нос-рот дыхалку пробивать. Милка оклемалась, а тут папик вышел на крыльцо - почесать себе что надо. И видит папик такую картинку на бережку: Милка на спине, Гоша на ней. Дастиш фантастиш! Папику как серпом.
