— Как же, как же, — радушно улыбнулся Облесимов, — вашего покойного батюшку я хорошо знал. Мы с ним имели горячие сражения… за ломберным столом.
Вспоминая общих знакомых, они вышли на улицу. Народ беспокойно сновал, прислушиваясь к глухой артиллерийской канонаде. Большак был запружен телегами, санитарными повозками, военными в различной форме.
— Теперь нам, Егор Пантелеймонович, не проехать — дорога забита. Милости прошу ко мне, поужинаем, а там будет видно. Только боюсь, что наши Смоленск не удержат, — озабоченно добавил Облесимов.
* * *
Дородная супруга Облесимова, Наталья Федоровна, встретила гостя радушно. Она представила гостю свою дочь — очаровательную, с большими агатовыми глазами шестнадцатилетнюю Соню.
Мужчины от ужина отказались, лишь выпили по большому лафитнику марсалы и вновь поспешили на улицу. Пальба усилилась еще более. Теперь уже с разных сторон слышался свист ядер, лопанье разрывающихся гранат.
— Посмотрите, как сильно горит! — указал рукой на высокий столб дыма гусар. Вдруг его внимание привлекла повозка с ранеными. Он окликнул подпоручика с рукой на перевязи: — Иван Прокофьевич, ты ли? Простите, полковник, это мой приятель. — И бросился догонять повозку.
В этот момент, издавая нежный и высокий звук — «фьють!», у ног Облесимова шлепнулась граната. Она немного повертелась и рванула. Полковник, прошитый множеством осколков, рухнул на землю. Первым подбежал к полковнику гусар, затем высыпала дворня, кричавшая:
— Беда, барина убили! Барыню зовите…
Полковник невнятно промумлявил губами:
— Спасай, сохраняй. — И его затухающий взор был направлен вроде как бы на гусара. Глубоко вздохнув, полковник навсегда замер.
Спустилась ночь. Горожанам, к их ужасу и изумлению, окончательно стало ясно, что враг вот-вот займет Смоленск.
Гусар отыскал священника, на скорую руку отпели покойного и при свете факелов захоронили в ограде Успенского собора.
Не прошло и часа после этого скорбного события, как осиротевшие мать и дочь Облесимовы разместились в большой карете и медленно потащились по большаку Московской дороги.
Они держали путь в родовое имение покойного мужа — в Пензенскую губернию.
Гусар Коротаев простился с дамами и отправился во всей этой неразберихе отыскивать ставку Барклая де Толли.
