— Стой тут, в прихожей, я хоть малость облачусь!
Она поспешила в комнату и сбросила прямо на пол тулуп с плеч. Между раздвинутых занавесок Иван увидал ее белое тело с небольшими крепкими грудями. Мария натянула на себя зеленое байковое платье, крикнула:
— Иди сюда!
Когда Иван вошел, весь дрожа от возбуждения (Мария давно ему нравилась), девка сказала:
— Ванька, а что-то ты ко мне прибег? Я-то вить в другом флигеле, у вас там есть суседи поближе.
Иван помялся. Он и сам не знал, почему прибежал именно к Марии. Почесал в затылке и произнес:
— Ты завсегда рано подымаешься, а наши жильцы подолгу дрыхнут.
— А не сгорят?
— Не должны, по всему веруятию. В хозяйкиных комнатах дым валит, а огня не видать пока. Готова? Ну, побегли, да шибче.
Они пробрались в кухню, где жил Иван. Далее, в комнаты хозяйки, двери были закрыты изнутри. Пахло гарью, тянуло дымом.
Иван бросился к дверям, стал долбить в них кулаками:
— Барыня, барыня!
В ответ — молчание.
— Ванька, брось руки отбивать, — сказала Мария. — Иди-ка ты в участок и заяви. Тут дело нечистое.
Иван завел глаза к потолку:
— И то!
Он медленно натянул на себя башлык, надел шинель и отправился в полицейскую часть.
Дежурный офицер, свирепо выпучив глаза, гаркнул:
— Из-за всяких пустяков полицию беспокоить. Разбаловались!
Офицер был не в духе. Ночью в участок привели буянившего господина, избившего сначала извозчика, а затем и вступившегося за него городового. Офицер накричал на хама, а затем без лишних разговоров закрыл его в кутузку. Лишь ближе к утру выяснилось, что арестант — племянник генерал-губернатора. Буян с извинениями был выпущен, посажен на извозчика, которому дали приказ доставить господина домой без взимания платы.
Теперь офицер боялся взбучки за свою излишнюю строгость к лицу высокопоставленному. Впрочем, смягчившись, он посоветовал Ивану:
— Иди к городовому. Скажи, что я приказал ему явиться на место происшествия и разобраться в случившемся по всей форме.
Иван поплелся искать городового.
Городовой стоял в будке. Иван передал ему устный приказ офицера.
Фамилия городового была Кунявин. Это был человек среднего роста, с широченными плечами и обветренным лицом, с рвением несший свою нелегкую службу.
— Ты, дурья башка, посмотрел бы прежде, чем бегать в участок! — Кунявин выразительно постучал себя по голове. — Вот наперлось в Москву всякой деревенщины! Ну, поворачивай живей. Побежали!
Кунявин действовал решительно. Едва он ворвался в дом, в котором уже никто не спал и на лестнице толпился народ, как крикнул:
