— Очень обыкновенный… Ну, такой вот…
— Руки длинные, — вмешался, подмигивая Вовке, выдумщик Горька, — весь в красной шерсти, а зубы как у собаки, — гаф, гаф! Сидит в кустах и караулит, как увидит маленького: цап-царап — и в мешок! И потащит к себе в нору! Да-а-а… А когда в домах свет зажгут, в окна смотрит…
— Вечером?.. — тихо спросил обеспокоенный Дим.
— Ага. Вечером. И когда все уснут и свет погасят, он как вылезет из-под кровати, да как…
— Ты уж больно, Горька, — не вытерпел Вовка, — не надо так. А то он по ночам бояться будет…
— Ну, как хочешь…
И Горька, показывая, что ему все равно, отвернулся к окну.
За окном небо голубое-голубое, а на нем облака как кипы ваты. Ветерок кустами шевелит. Прохладный ветерок — с реки. И слышно, как там, на реке, мальчишки перекликаются. Так бы и выскочил Горька в окошко!
— Вот видишь, — опять приступил к Диму Вовка, — страшный зверь?
— Страшный… — вздохнул Дим.
— А мы тебе сейчас молоток с полки достанем. Хороший молоток! И ты будешь в заборе гвозди забивать, как настоящий плотник, — тук, тук, тук! Ладно?
— Не хочу молоток! Хочу с ва-а-аааа-ми! — Тут Дим и разревелся, да так, что Горька заткнул уши, зажмурился и упал на табуретку, чуть не задавив спавшего там кота. Кот мяукнул и выскочил во двор, а со двора закричала Вовкина мать:
— Вы чего там делаете? Зачем Димку обижаете?
— Мы ничего, не обижаем, мам! Он сам орет, а мы ничего! — высунувшись из окна, миролюбиво пояснил Вовка и, обернувшись, зашипел на Дима:
— Ладно-ладно… Пойдешь-пойдешь… Только молчи…
Друзья были в безвыходном положении.
— Эврика! Нашел! — воскликнул вдруг выдумщик Горька.
Он стал что-то шептать Вовке на ухо, и постепенно выражение безнадежного отчаяния исчезало с Вовкиного веснушчатого лица и сменялось веселым озорством.
— Дим! — сказал Горька, кончив шептать. — Хочешь играть в часовых?
Дим с недоверием посмотрел на Горьку, потом на Вовку, стараясь угадать, нет ли какого-нибудь подвоха.
— В часовых?..
— Ага. В часовых.
— Хочу… — нерешительно сказал Дим. — А как мы будем играть?
— Очень просто, — сказал Горька. — Чур я командир! Слушай мою команду! Стройся!
Вовка, ухмыляясь, стал по стойке «смирно». Рядом вытянулся моментально просиявший Дим.
— Напра-а-во! — скомандовал Горька, вешая ружье через плечо.
Вовка задудел марш, хлопая себя по толстым щекам, как по барабану, и, отбивая босыми пятками шаг, пошел к двери. Дим, счастливый и необыкновенно серьезный, семенил за ним, стараясь попадать в ногу.
