– Вы же знаете, что так говорить нельзя.
Граф, несмотря на предупреждение Бьянчи, не смог мысленно удержаться от прежнего вопроса: «Так кто же настоящий контролер и кто – настоящий полицейский?»
– А где он, госпожа Дювалье? – мягко спросил Граф.
– Кто – он? – Она подняла на него взгляд выцветших глаз.
– Ваш дом.
– Вот-вот, где он? Ну-ка, скажите ему, госпожа Дювалье, – произнесла госпожа Лихтенвальтер все тем же ненатуральным, шутливым тоном.
Госпожа Дювалье пробормотала что-то, огляделась по сторонам, постояла в нерешительности и как-то поникла, словно гадкая шутливость лишила ее сил. Она медленно села, подобрала карты и начала раскладывать их с таким видом, будто карты всегда составляли самую важную часть ее жизни.
– Надеюсь, хватит? – краешком рта спросила госпожа Лихтенвальтер, обращаясь к Графу.
Тот кивнул.
– Тогда подождите меня внизу. Я не могу уйти, пока не вернется сиделка.
Граф спустился вниз, уселся в кабинете на стул и закурил.
– Не знаю, можно ли здесь курить, – проговорил он, когда заведующая вернулась в кабинет.
В ответ та вытащила смятую пачку сигарет из ящика письменного стола, отказалась – мотнув головой – от предложенной Графом зажигалки и чиркнула спичкой о коробок. Закурив, она спросила тоном мрачного удовлетворения:
– Ну?
– Никогда в жизни не видел ничего более тягостного.
– Расплата за то, что напугали меня до полусмерти. Полагаю, это не та персона, о которой вы говорили?
– Нет.
– Ей не нужны наркотики. Она и так на грани смерти по нескольким причинам.
– Господи, да кто она такая?
– Просто маниакальная алкоголичка. Это все, что мы знаем. Остальное – не наше дело. Какая-то старинная пациентка доктора Троллингера. Прошлой весной ему послали сигнал бедствия из одного дешевого отеля. Он оплатил счет и доставил ее сюда. Долго у нас – да и вообще в жизни – она не задержится. Одно могу сказать в ее пользу: она не падает духом. Любая другая в ее положении лежала бы пластом, а она ничего – держится. Даже красит волосы. Хорошо воспитана, – подытожила госпожа Лихтенвальтер и, вынув сигарету изо рта, улыбнулась.
– Склонна к самоубийству?
– Нет, просто психическое истощение. У нее нет депрессии. Возможно, думает, что смерть – самый короткий путь домой. – Госпожа Лихтенвальтер уже без улыбки посмотрела на свою сигарету.
– Есть средства?
– Небольшая рента или что-то в этом духе. Достаточно, чтобы содержать ее здесь. Доктор Троллингер присматривает за ней.
– Почему она так цепляется за свою сумочку?
