– Вы когда-нибудь сталкивались с наркоманами?
– С кем? – воскликнула Лидия с таким негодованием, что стало очевидно – ответ не нужен. – Вы имеете в виду тех, кто принимает морфий?
– Или кокаин, или другой наркотик.
– Вы полагаете, господин Мартинели наркоман?
– Для этого есть основания.
– Нет, он не такой.
– Вы уверены?
– Конечно. Я читала и слышала о них, а господин Мартинели не психовал и не дергался – напротив, был спокойным и естественным.
– Возможно, в то воскресенье, когда он не разрешил вам прийти, эти качества оставили его.
Лидия красноречиво промолчала. Тогда Граф вкрадчиво произнес:
– Это не должно пугать вас. Вы обратились ко мне, и теперь моя задача – оценить все версии, пока я не обнаружу ту, опровергнуть которую невозможно. А версия о наркомании, видите ли, проливает свет на некоторые вопросы.
– Вы так считаете?
– Давайте рассмотрим хотя бы ситуацию в Шпице. Допустим, Шмид поставлял наркотики для Мартинели откуда-то издалека. Возможно, нервозность Мартинели при виде машины Шмида объясняется весьма прозаически: он боялся, что тому не удалось раздобыть снадобье, или беспоколся о качестве товара. Вероятно, в предыдущий раз так и случилось. Ни для кого не секрет – трудности военного времени обогащают дельцов черного рынка, они наживаются на всем и всех, в том числе и на этих несчастных, сплавляя им сильно разбавленные, совершенно неэффективные препараты.
Зависимость наркомана от поставщика – абсолютная. Но и тот полностью зависит от потребителя его товара. Поэтому так опасны лишние свидетели. Вот Мартинели и не хотел, чтобы Шмид видел вас: он мог бы решить, что его подопечный невольно выдаст свой порок или доверится вам – поведение наркомана непредсказуемо. Разоблачение же обернулось бы для Шмида серьезными последствиями, ведь торговля наркотиками – уголовное преступление.
Изнурительный жар заставлял Графа понизить голос и почти не двигаться. И, тем не менее, он продолжал:
– Вот и помеченные в «Буре» отрывки. Моя версия легко объясняет их выбор: безвольный человек склонен обвинять в своих недостатках тех, кто потакает его слабостям. Вряд ли Мартинели благодарен Шмиду. Он скорее ненавидит своего клеврета, но, презирая этого рожденного для виселицы типа, не обманывается и на свой счет. Недаром же Мартинели называет себя слабохарактерным чудовищем, да еще и простофилей, которого надувает нахальный жулик.
Предположим, однажды товар не поступил или оказался испорченным. Мартинели на грани нервного истощения. Они должны немедленно вернуться в Берн, где, по-видимому, находится источник зелья. Но когда они добирутся до квартиры, Мартинели становится совсем плохо. Напуганный Шмид бросается на поиски врача и, отыскав его, вынужден изворачиваться. Скорее всего, представившись слугой, которому платят за контроль над наркоманом, он придумал правдоподобную историю о том, как изворотливому пациенту удалось обвести его вокруг пальца. И плачевный результат – налицо.
