Сейчасъ только негодующая публика отъ этихъ маневровъ пришла въ неописанный восторгъ. Раздался громъ рукоплесканій. Крики "браво" слились въ какой-то ревъ. На сцену полетѣли букетики цвѣтовъ. Дамы махали вѣерами, платками, зонтиками. Тореадоры раскланивались, прижимая руки къ сердцу, посылая воздушные поцѣлуи. Испанка-наѣздница поручила гусарскому офицеру передать тореадорамъ свою бомбоньерку съ конфектами, что тотъ и сдѣлалъ.
Корова поднялась на ноги и смотрѣла на двери, ведущія въ стойла. Она чувствовала себя побѣжденной и успокоилась. Двери въ стойла отворились. Веревка, на которой была привязана корова, брошена экартеромъ на землю, и корова помчалась въ стойло. Экартеръ въ красной курткѣ, переваливаясь съ ноги на ногу, направился за ней.
-- Но вѣдь въ сущности все это очень однообразно,-- говорила Глафира Семеновна.-- Что выдѣлывали съ быкомъ, то выдѣлывали и съ коровой. Неужели и при третьемъ быкѣ то-же самое будетъ?-- спросила она доктора.
-- Конечно, то-же самое. Впрочемъ, здѣсь это любятъ и однообразіемъ не стѣсняются,-- отвѣчалъ докторъ.-- Теперь вотъ подождемъ быка, предназначеннаго для любителей изъ публики,-- прибавилъ онъ.
XXX.
Но вотъ показалось третье животное. Это былъ опять быкъ, но представленіе съ нимъ далеко не напоминало представленія съ его предшественниками. Онъ былъ блѣдно-сѣрой шерсти съ какимъ-то даже розоватымъ оттѣнкомъ. Выбѣжалъ онъ довольно быстро, такъ что экартеръ, державшій его на веревкѣ, еле успѣвалъ за нимъ. Оббѣжавъ арену, быкъ остановился, нагнулъ голову и сталъ подбирать объѣдки яблоковъ, брошенныхъ на арену, и ѣсть ихъ. Тореадоры подскочили къ нему и стали его дразнить, помахивая платками и поясами, но онъ не обращалъ на нихъ вниманія и продолжалъ подбирать куски яблоковъ. Въ публикѣ послышался смѣхъ и ропотъ. Тореадоры пустили въ ходъ дерганье за хвостъ быка, но быкъ только обернулъ голову, махнувъ по ихъ направленію рогами и, въ довершеніе всего, добродушно легъ на мягкую постилку арены. Сначала публика разразилась хохотомъ, но потомъ затопала ногами, застучала палками, зашипѣла, засвистала и закричала:
-- Вонъ его! Вонъ! Убрать быка!
Раздавались возгласы:
-- Убить его! Повѣсить! Смерть быку!
Экартеръ дернулъ за веревку, но быкъ не поднимался и продолжалъ пережевывать жвачку своимъ слюнявымъ ртомъ.
-- Вотъ такъ быкъ! Вотъ такъ представленіе! Онъ вовсе и не желаетъ вступать въ драку. Онъ смирнѣе овцы!-- вскричалъ Николай Ивановичъ.
