Николай Ивановичъ растерялся.
-- Ахъ, душечка... Если-бы я могъ все это сказать по-французски... Но вѣдь ты сама знаешь, что я плохо...-- пробормоталъ онъ.-- Все, что я могу,-- это дать ему въ ухо.
-- Дуракъ! Въ ухо... Но вѣдь потомъ самъ сядешь за ухо-то въ тюрьму!-- воскликнула она, и сама съ пѣной у рта набросилась на метрдотеля:-- By деве лесе... Не имѣете права не впускать! Се билде ружъ, доне муа билле бле... Прене анкоръ и доне... Мы вдвое заплатимъ. Ну сомъ рюссъ... Прене дубль... Николай Иванычъ, дай ему золотой... Покажи ему золотой...
Разсвирѣпѣлъ и Николай Ивановичъ.
-- Да что съ нимъ разговаривать! Входи въ ресторанъ, да и дѣлу конецъ!-- закричалъ онъ и сильнымъ движеніемъ отпихнулъ метрдотеля, протискалъ въ ресторанъ Глафиру Семеновну, ворвался самъ и продолжалъ вопить:
-- Протоколъ! Сію минуту протоколъ! Гдѣ жандармъ? У жандармъ? Онъ, навѣрное, заступится за насъ. Мы русскіе... Дружественная держава... Нельзя такъ оскорблять дружественную націю, чтобъ заставлять ее стоять на тормазѣ, не впускать въ ресторанъ! Папье и плюмъ!.. Протоколъ. Давай перо и бумагу!..
Онъ искалъ стола, гдѣ-бы присѣсть для составленія протокола, но всѣ столы были заняты. За ними сидѣли начавшіе уже завтракать пассажиры и въ недоумѣніи смотрѣли на кричавшаго и размахивающаго руками Николая Ивановича.
Николаю Ивановичу подскочилъ полковникъ въ дорожной шапочкѣ, тоже ужъ было усѣвшійся за столикъ для завтрака.
-- Милѣйшій соотечественникъ! Что такое случилось? Что произошло?-- спрашивалъ онъ.
-- Ахъ, отлично, что вы здѣсь. Будьте свидѣтелемъ. Я хочу составить протоколъ,-- отвѣчалъ Николай Ивановичъ.-- Напье, плюмъ и анкръ... Гарсонъ, плюмъ!
-- Да что случилось-то?
-- Вообразите, мы взяли билеты на завтракъ, вышли изъ своего купэ, и вотъ эта гладкобритая морда съ карандашомъ за ухомъ не впускаетъ насъ въ ресторанъ. Я ему показываю билеты при входѣ, а онъ не впускаетъ. Васъ впустилъ, а меня не впускаетъ и бормочетъ какую-то ерунду, которую я не понимаю. Жена ему говоритъ, что мы вдвойнѣ заплатимъ, если наши билеты дешевле... дубль... а онъ, мерзавецъ, загораживаетъ намъ дорогу. Видитъ, что я съ дамой, и не уважаетъ даже даму... Не уважаетъ, что мы русскіе... И вотъ я хочу составить протоколъ, чтобы передать его на слѣдующей станціи начальнику станціи. Вѣдь это чортъ знаетъ, что такое!-- развелъ Николай Ивановичъ руками и хлопнулъ себя по бедрамъ.
-- Позвольте, позвольте... Да вы мнѣ покажите прежде ваши билеты,-- сказалъ ему полковникъ.
