Клуб был моим домом, иногда в буквальном смысле слова, местом где я спал. Если прозевал прилив и не было воды, чтобы пройти на динги полторы мили по протоке, или я возвращался слишком поздно ночью после своих похождений, то просто падал на одну из лавок в баре. Очень редко я был одинок в этом. Проблема ночлега в баре была в том, что приходилось просыпаться очень рано. Мужики, работающие в первую смену, останавливались в баре выпить кофе. Бар был закрыт, но кофейная машина стояла снаружи в постоянной готовности в любое время. Первым неизменно приходил Аллан - Куриный Надзиратель. После двадцати лет службы надзирателем в тюрьме, он уволился, купил старую лодку и нашёл работу, смотреть за сорокатысячной батареей клеток с запертыми в них курами. Мы представляли, как он ходит между рядами клеток с курами, щёлкает кнутом, демонстрируя надзирательскую власть.
На якорной стоянке в манграх, среди мошки, москитов и крокодилов, мир очень отличался от сильно пьющей толпы в клубе. Моим соседом выше по протоке был капитан Сивид
(seaweed – морская водоросль). Так он себя называл, так выглядел и так был записан в почётном списке пожизненных членов клуба в баре. Но это его не заботило. Беззубый, бородатый швед, в возрасте за шестьдесят, толстеющий, после того, как бросил курить.
Никто не видел на нём другой одежды, кроме шорт и засаленной капитанской шляпы. После того, как его кот Тайгер умер, он жил один на маленькой тиковой лодке, построенной в Индии. Он покрасил её в самые разные цвета. Ночью можно было слышать, как он громко спорит с телевизором. На берегу он говорил непрерывно и звука его гулкого голоса с причаливающего динги было достаточно для того, чтобы бар опустел. Невыносимый болтун.
Прожив тридцать лет в Дарвине, он был старожилом и постоянно жаловался на все перемены, происходящие «после Трейси». Встретить его коричневый от загара живот и голос с сильным акцентом в супермаркете, было равносильно природной катастрофе. Он ходил на своей лодке в одно-двух недельные плавания по большому Дарвинскому заливу, исследуя отдалённые ручьи и протоки. Однажды вечером я сидел на причале Стокс Хилл, в коммерческом порту, когда увидел, как он возвращался из очередной своей вылазки. В ночной тишине было отчётливо слышно, как он уговаривал мотор: - Не говори, что это всё.
Такой мотор как ты, способен на гораздо большее. Давай. Напрягись. Ты же просто выброшенные на ветер деньги. Ну же... Ну вот. Так лучше. Это было дежурной шуткой: самое сильное наказание для Дарвина было бы подарить капитану Сивид УКВ рацию. Тогда от его болтовни было бы совсем невозможно избавиться.
