— Ну пойдемте же, Милли. Не надо портить мой праздник.
— Это не ваш праздник. А папин.
— Какая вы злопамятная. Неужели, детка, вы не понимаете, что работа иногда бывает важнее даже вас?
Молодая женщина за спиной капитана Сегуры повернула носик сифона в его сторону.
— Не надо, — невольно сказал Уормолд. — Не надо.
Носик сифона был направлен вверх, прямо в шею капитана Сегуры. Палец она держала наготове. Уормолду стало обидно, что такая хорошенькая женщина смотрит на него с презрением. Он сказал:
— Да. Пожалуйста. Да.
И она нажала на рычажок. Струя содовой воды с шипением ударила капитана Сегуру в затылок и потекла ему за воротник. Откуда-то из-за столиков послышался голос доктора Гассельбахера: «Браво». Капитан Сегура выругался.
— Извините, — сказала молодая женщина. — Я хотела налить себе в виски.
— Себе в виски?
— В «Хейга с ямочками», — сказала она.
Милли захихикала.
Капитан Сегура сухо поклонился. Глядя на его маленькую фигурку, трудно было догадаться, как он опасен, — ведь только выпив, понимаешь, как крепок напиток.
Доктор Гассельбахер сказал:
— Мадам, у вас пустой сифон, позвольте принести вам другой.
Голландцы за ее столиком переговаривались смущенным шепотом.
— Пожалуй, мне опасно доверять такую вещь, как сифон, — сказала молодая женщина.
Капитан Сегура выдавил на своем лице улыбку. Казалось, она появилась не на том месте, где надо, — так случается с зубной пастой, когда лопнет тюбик.
— В первый раз в жизни мне выстрелили в спину, — сказал он. — Я рад, что стреляла женщина. — Он отлично вышел из положения; вода все еще капала у него с волос, а воротничок превратился в тряпку. — В другое время я захотел бы взять реванш, — добавил он, — но мне давно пора в казармы. Надеюсь, мы еще увидимся.
— Я не собираюсь уезжать, — сказала молодая женщина.
— Вы приехали отдохнуть?
— Нет. Работать.
— Если у вас будут затруднения с визой, — многозначительно сказал он, — приходите ко мне… До свидания, Милли. До свидания, мистер Уормолд. Я скажу лакею, что вы мои гости. Заказывайте все, что хотите.
— Такой уход делает ему честь, — заметила молодая женщина.
— Ваша меткость делает честь вам.
— Ударить его бутылкой шампанского было бы, пожалуй, слишком. Кто он такой?
— Его зовут Кровавым Стервятником.
— Он пытает заключенных, — сказала Милли.
— Кажется, я с ним подружилась.
— На вашем месте я бы на это не очень рассчитывал, — сказал доктор Гассельбахер.
Они сдвинули столики. Оба летчика поклонились и назвали трудно произносимые фамилии. Доктор Гассельбахер сказал голландцам с нескрываемым ужасом:
