— Давайте остановимся. Мне позарез нужно выпить прежде, чем мы двинемся дальше.
— Это публичные дома?
— Нет. В публичный дом мы поедем попозже.
Он подумал: «Эх, если бы Картер снял руку с руля и схватился за пистолет, — как бы мне тогда легко было в него выстрелить!»
Картер спросил:
— А вы это место знаете?
— Нет. Но я знаю этот мотив. — Странно: там играли «И мое безрассудство их просто бесит».
Снаружи висели цветные фотографии голых девушек и светились неоновые слова на международном языке ночных кабаков: «Аттракцион с раздеванием». Ступеньки, полосатые, как дешевая пижама, вели в погребок, где воздух был сизый от сигарного дыма. Что ж, место для казни подходящее, не хуже любого другого. Но сначала он должен выпить.
— Идите вперед, Картер.
Картер не решался. Он открыл рот и запнулся; Уормолд еще ни разу не слышал, чтобы он так долго не мог выговорить «г».
— Г-г-господи…
— В чем дело?
— Нет, ничего.
Они сели за столик и стали смотреть, как раздеваются; оба взяли коньяк с содовой. От столика к столику, постепенно разоблачаясь, переходила девушка. Сначала она сняла перчатки; какой-то посетитель покорно их взял, словно папку с входящими бумагами. Потом она повернулась спиной к Картеру и попросила его расстегнуть крючки на ее черном кружевном корсете. Картер неловко пыхтел над застежками, заливаясь краской, а девушка хохотала и поеживалась от прикосновений его пальцев. Он сказал:
— Извините, но я никак не найду…
Вокруг танцевальной площадки за столиками сидели мрачные посетители и наблюдали за Картером. Никто не улыбался.
— Вам, видно, в Нотвиче редко приходилось иметь с этим дело. Дайте я расстегну.
— Отстаньте!
Наконец он расстегнул корсет, девушка взъерошила его жидкие выгоревшие волосы и пошла дальше. Он пригладил волосы карманной щеточкой.
— Мне здесь не нравится, — сказал он.
— Вы боитесь женщин, Картер.
Разве можно застрелить человека, над которым так легко потешаться?
— Терпеть не могу такую жеребятину, — сказал Картер.
Они поднялись по лестнице. Боковой карман у Картера сильно оттопыривался. Конечно, он мог положить туда и трубку. Картер снова сел за руль и стал ворчать:
— Тоже невидаль — шлюхи раздеваются!
— Вы ей не очень-то помогли.
— Я искал, где у нее молния.
— А мне ужасно хотелось выпить.
— И коньяк дрянной. Не удивлюсь, если они к нему что-то подмешивают.
— Ну, ваше виски было куда хуже. Картер.
Он пытался разжечь свою злобу и не вспоминать, как этот бедняга неуклюже возился с корсетом и краснел от своей неловкости.
