Спина Тайрена уже была похоже на подушку для иголок. У него не возникало и секунды на передышку. Враги лезли практически со всех сторон. В пылу боя он прилично отдалился от камня, и на прикрытие от своей спутницы рассчитывать не приходилось. К тому же, она тоже сражалась изо всех сил, и если её не отвлекать, то с её помощью бой закончиться значительно быстрее, чем, если бы она только защищала нашего героя. Да и не особо-то ему нужна была помощь. Да, спина жутко болела, а враги то и дело норовили пырнуть копьём, но ведь в этом сам кайф битвы. Да больно, да сложно, да устаёшь. Но всё это перекрывается одним единственным чувством. Адреналин струился в крови огромным потоком, вызывая невероятную эйфорию. Ни жалости, ни сожаления Тайрен больше не испытывал. Только удовольствие. Каждый удар, каждый всплеск крови, только подначивал его двигаться дальше и убивать ещё больше. Последний раз он ощущал подобное, когда сражался с шайкой бандитов в Райзенвале. Биться с живым врагом, это не то же самое как сражаться с воскрешёнными скелетами и зомбями. Убивая тех, кажется, будто дерёшься с бездушными манекенами или может с роботами. Да, ты чувствуешь ажиотаж битвы, но по сравнению с боем против живых существ, это не идёт ни в какое сравнение. Кровь, эмоции, крики. Враги на все сто процентов живые существа. Они сражаются за свой дом, за свою свободу. Этот черноглазый для них лишь захватчик, который пришёл отобрать у них эту самую свободу. Он лишь враг, которого они должны уничтожить во что бы то ни стало.
Волна странных ощущений прокатилась от живота до мозга. Одному из карликов удалось продырявить одежду Тайрена, образовав приличную дырку в теле.
«И как им удаётся этими деревянными ковырялками пробивать мою одежду?» — пронеслось у него в голове, пока он разрубал индейца, держащего то самое копье. Как только острие покинуло тело, рана тут же затянулась чёрной пеленой. Но боль никуда не делась. Она струилась и растекалась по телу не только от этого пореза, но и от каждого торчащего из него дротика. Ощущения были настолько сильны, что даже во время битвы он мог с абсолютной точностью определить, куда воткнулись эти деревянные зубочистки. С каждой минутой раны пульсировали всё сильнее, не позволяя забыть о себе. Меч взлетал и опускался с ужасающей быстротой, только лишь ускоряясь. Каждая секунда имела значение. Похоже, что дротики и копья несли в себе некий яд, или какую-то магию и, оставаясь в теле, всё сильнее отравляли его.
