Васька по обыкновению помалкивал.
— Ну и всё, давай грузить, — остановил он Мишкину болтовню.
Погрузку закончили только к обеду следующего дня и долго без сил валялись на пыльной траве, на почерневшем песке. Говорить не хотелось, вяло текли мысли.
Первым поднялся Васька. Сказал кратко:
— Пошли!
Димка с Мишкой молчком двинулись следом. Путь их лежал мимо госпиталя. Через весь двор — от ворот и до крыльца — вытянулась вереница санитарных машин и армейских повозок.
— Новых раненых привезли, — сказал Димка и тут же понял, что случилось необычное: раненых выносили из госпиталя и поспешно грузили на машины и повозки.
— Чего рты разинули! — прикрикнула на ребят Екатерина Николаевна. — Девчонки надрываются! — И она кивнула на молоденьких санитарок, с трудом тащивших тяжелые носилки. — Живей! — приказала сурово. — Пароход ждать не будет!
Димка поймал умоляющий Мишкин взор и понял, о чем безмолвно просил вконец уставший товарищ.
— Ничего, — хрипловато сказал он ему. — А ты помаленьку. Давай-ка со мной вместе!
И Мишка благодарно посмотрел на него.
Ребята подхватили носилки, ручки которых были мокры от пота…
Когда отправили последнюю машину, Димка едва притащился домой. Он уже привык к одиночеству. После того как город объявили на военном положении, Екатерина Николаевна возвращалась из госпиталя поздно, а последние дни и вовсе не приходила ночевать.
Сейчас Димку встретил соскучившийся Рекс — повизгивал, гремел пустой чашкой.
— Пить хочешь? — разлепил мальчишка сухие губы.
Он налил Рексу воды, напился сам и без сил упал на диван. Сон мгновенно сморил его. Димка не слышал ни шагов матери, ни радостного визга пса, не почувствовал, как Рекс тормошит его.
— Зачем будишь? — шепотом сказала Екатерина Николаевна. — Вот возьму веник!
Рекс отскочил от дивана. Веникобоязнью он страдал с детства.
На улице послышались гудки автомобиля, мычание коров, ругань. Мать подошла к окну. Грузовик пытался пробиться через стадо, запрудившее улицу. Коровы, испуганные гудками машины, с ревом шарахались в стороны, натыкались друг на друга. Мальчишки-пастухи, хлопая кнутами, тщетно старались навести в стаде порядок. Старик в шапке на чем свет стоит ругал шофера. Дико, нелепо выглядело это стадо на городской улице. «Бедные, — подумала Екатерина Николаевна, разглядывая запыленных, охромевших коров. — Бедные, и вам достается…» Несколько минут горестно стояла она у окна, размышляя о том, откуда бредут эти бедные буренки и куда еще им брести, по каким дорогам, без воды и пищи, под бомбами и пулями фашистов.
