— Не ругайся, Миллер, это, кажется, тоже грешно, — насмешливо улыбается Генри. Почему-то Агате мерещится вызов в его голосе, да что там голосе — в выражении лица, в скрещенных на груди руках, в твердо развернутых плечах.
— Хартман, — Джон тяжело опирается на дверь, кажется, пытается дышать, но у него это не очень-то получается, — что вы тут вообще забыли?
— Какие твои гипотезы «друг» моей девушки? — ехидно спрашивает Генри, подчеркнуто с издевкой выговаривая слово «друг».
В эту секунду Агата замирает. Эта ситуация не выглядит как обычный разговор. Генри как будто ожидал его… Возможно, даже так, как будто, он сам его подстроил? Может ли быть такое, что Генри нарочно «не рассчитал» и почуял Джона раньше, только не сказал Агате об этом.
Ей хочется, чтобы Джон не понял, что тут было. Потому что если он поймет — он, разумеется, легко это все представит. И это выставит Агату той самой распущенной дурой, которой она сейчас себя и чувствует. Интересно, Найджел действительно есть в коридоре, или Генри солгал ей и об этом, желая разделаться с дружбой Агаты и Джона самым беспощадным образом?
— Твоей девушки? — презрительно переспрашивает Джон, и Агата понимает, что её надежды оказались тщетны, он все понял, — или твоей подстилки, Хартман?
Кажется, у Агаты звенит в ушах. Подстилка. Какое же мерзкое чувство юмора у её судьбы. Именно это слово она слышит в свой адрес. Снова. Чернота, которую она так старательно давила в сердце эти несколько дней, поднимает голову.
— Ты бы язык-то попридержал, святоша, — холодно советует Генри, и его плечи ощутимо напрягаются, будто в ожидании драки, — или что, завидно, что я залез ей под юбку первым?
Между дверью, у которой стоит Джон и письменного стола, на который опирается Генри, всего два шага. И это оказывается безумно мало, потому что Джон преодолевает это расстояние за один только Агатин вдох. Пока она выдыхает, Джон хорошо поставленным ударом в голову заставляет Генри пошатнуться. Демон не отбивается — очевидно, боится, что это спровоцирует приступ демонического голода, поэтому когда Джон заносит кулак для второго удара, Агата бросается наперерез, виснет на его руке.
— Не надо, Джо!!!
Джон разворачивается к ней, и в его бледном лице Агата видит ледяную, сосредоточенную ярость. И Немезида обращает свое внимание и на неё.
Хлоп… Хлесткая, резкая пощечина обжигает правую сторону лица, слепит болью. Агата отшатывается, хватаясь за вспыхнувшую щеку.
