— Поэтому и убивают, если случается, жертву медленно, сполна наслаждаясь агонией. Вашей вины в том не было, не стоит и думать…
Нольгри сказал это как-то так, что Катарина моментально ощутила себя виноватой. Из-а нее ведь… те трое… она могла бы иначе… оружие… револьвер… и выстрелить… убежать и вызвать подмогу… а она демона выпустила…
— …вы сделали то, чему вас учили. Вот к вашему наставнику, останься он жив, у нас были бы вопросы, — Нольгри Ингварссон подал руку.
Он провел ее мимо группы зачистки, которая завершила работу и теперь неторопливо сматывала красные предупреждающие ленты. Завтра явится жрец, чтобы наново освятить дом…
…соседи.
…кто-то что-то видел… кто-то всегда что-то да видит, пусть и не особо охотно увиденным делится. Но смерть Нинель — одно, а демон — другое…
Нольгри Ингварссон довел Катарину до дверей.
И дверь открыл.
Собственными ключами. У нее же не осталось сил на возмущение.
— Пальто испорчено. Завтра вам привезут новое. Что еще? Вас стоит приодеть… и лицо… попросите у князя о помощи.
— Зачем? — она отстранилась, не позволив особисту прикоснуться к разбитому лицу.
— Затем, что вы определенно ему симпатичны… знаете, он отослал наших девочек…
— Сочувствую.
…змей смеялся. И Катарина чувствовала себя колоколом, который заполняется этим безумным болезненным смехом. Кажется, у нее кровь носом пошла и пришлось нос закрыть ладонью.
— Умойтесь, — неожиданно жестко велел Нольгри Ингварссон. — И приведите себя в порядок. Разговор предстоит не самый приятный.
Еще бы…
Она ведь уже знает, что ей скажут. И потому умывается долго, трет щеку и прикладывает к ссадине — через всю щеку — жесткое полотенце. Дерет гребнем всклоченные волосы. Возится с чулками, которым самое место в мусорной корзине…
Нольгри Ингварссон устроился в гостиной, подвинул кресло к окну, сел боком, чтобы и улицу видеть, и комнату. И подумалось, что Хелег держался точно также.
— Вот так-то лучше. Успокоились? — спросил он, указывая на второе кресло.
…мебель Катарина приобрела в комиссионном магазине. Повезло наткнуться на почти новую. Вернее, дело не в везении, а в Вареньке, которая при комиссионке работала и в ее парне, имевшем дурную привычку Вареньку поколачивать. И в том деле, где этот парень всплыл… всплыл и сел.
А Варенька осталась.
Ее Катарина пожалела, вычеркнула из материалов, и Варенька за жалость отплатила по-своему.
— Садись. Еще коньяка?
— Спасибо. Нет.
В голове и так шумело. То ли от выпитого, то ли от пережитого, то ли просто от усталости.
