Глава пятая,
в которой ужин в ресторане может оказаться опасным
— Шантаж — дело всегда крайне рискованное, — сказал офицер Дефензивы, взяв в руки письмо покойника, чтобы еще раз его перечитать. — Тем более безумно желание шантажировать «Черную ленту». Ну а в полицию мы заявлять не станем.
— Почему же? — удивился журналист.
— Во-первых, вы сами сказали, что в музее видели фигуру в полицейской форме, а потом она исчезла, — ответил Янкович. — Так что вполне возможно, что у «Черной ленты» свои люди в полиции Вильно. Во-вторых, если будет найден труп, то полиция вмешается в дело сама. Но, подозреваю, что трупов в ближайшее время никто не найдет, и до тех пор полиция ничего предпринимать не станет. В любом случае мы будем вести свое собственное расследование.
Профессор, наливая еще по рюмке коньяка, спросил сам себя вслух:
— Интересно, кому отдал письмо Лещинский в музее? — размышлял он. — Видимо, он отыскал секретаря владельца музея. Не удивлюсь, что им окажется тот худой высокий брюнет, который вас вместе с Мартином Вацлевичем встретил ночью среди восковых фигур. Он, предположу, получил письмо с содержанием шантажа от владельца «Фургона 99». Встреча была назначена на время более позднее, чем встреча с шантажистом — ведь тот решил вначале договориться с немцем Клаусом.
— А может быть, — продолжил его мысль Алесь, — этот секретарь и не поехал на встречу, а испугался и просто запаниковал. Ведь в письме, очевидно, говорилось о том, что Мартин Вацлевич может быть убит по приезду в Вильно.
— Вероятно, вероятно… — кивнул Дайнович. — Секретарь мог решить ничего не предпринимать до приезда своего хозяина. Тот приехал, они посовещались и позвонили вам. Вот как все было…
— И к тому же получается, что крест Витовта у «Черной ленты», — добавил Янкович, перечитав письмо и положив его на столик перед собой. — Но значит ли это что-то реальное — вот вопрос. Я лично в эти предания не верю…
Они чокнулись и выпили по рюмке.
— Не скажите, — возразил ему профессор, заедая коньяк долькой лимона и сощурившись от кислоты во рту. — Вы, как я вижу, совсем не понимаете тру-ля-ля ситуации.
— Ну и в чем это ваше «тру-ля-ля» ситуации? — пожал плечами офицер контрразведки. — Какие-то древние вещицы, которые интересны только спекулянтам антиквариата. Никакой магией и силой они не обладают. Ведь вы же ученый!
— Вот отвечу вам как ученый, — Дайнович закурил папиросу. — Внутри себя они, конечно, силы не таят. Но имеют совсем иную силу — в умах масс. Возьмем копье Судьбы, которое так хотел заиметь Адольф Гитлер. Для христиан оно святыня. И в войне с христианскими странами это огромный идеологический бонус, который стоит десятков дивизий. Ясно, что фюрер это понимает. Аналогично и с нашими артефактами, которые увязаны веками в представлениях с победой в Грюнвальдской битве 1410 года над Тевтонским орденом Пруссии. Если Гитлер объявит, что завладел этими святыми для нас реликвиями и лишил их нас, то это существенно деморализует и нашу армию, и волю нашего населения к сопротивлению.
