Она вытянула руку по направлению ко мне, и голубой перстень блеснул, соглашаясь с ее словами. Два респектабельных «молодца» с готовностью развернулись в мою сторону и понимающе закивали.
— Думаю, надо посмотреть песцовые полушубки, — сказал один из них.
— Согласна! — кивнула Варька.
— Песец подчеркнет миниатюрность фигуры вашей подруги, — горячо поддержал первого второй «молодец».
Оцепенев, я поглядывала на продавцов и неестественно улыбалась. От неожиданности у меня пропал дар речи, и я превратилась в манекен, на который накидывалась то одна, то другая шубка. Варька обсуждала с продавцами достоинства меха, а я представляла собой Золушку, которую фея наряжает на бал. От всего происходящего мои глаза распахнулись, губы приоткрылись, на щеках заиграл румянец.
— Вот так-то лучше, моя красавица! А ведь действительно хорошенькая! Правда, мальчики? — оглядев меня со всех сторон, искренне оценила Варька.
Один из продавцов посмотрел на меня, затем с восхищением перевел глаза на Варьку, и это был тот взгляд, который обычно ставит точку при подобных покупках. Я увидела в Варькиных руках кредитную карточку и почувствовала легкий толчок в спину.
— Пойди, подыши свежим воздухом! — приказала Варька, и я послушно вышла.
Стоя перед магазином в новой шубе, я смотрела на свое отражение в витрине и испытывала настоящую, глубокую радость. Варька выбежала минут через десять и, от восхищения цокнув языком, распахнула двери машины.
— Пожалуйте в карсту!
Услышав эту фразу, я почувствовала, как мои губы стали мелко подрагивать, глаза наполнились слезами, и, уткнувшись в Варьки ну грудь, я от всего своего неизбалованного сердца горько заплакала. Подруга гладила меня по песцовому плечу и ласково шептала:
— Бедная моя! Побаловали немного, и раскисла.
— Варь, ну разве это жизнь? Женщиной себя некогда почувствовать! — всхлипывая, бормотала я.
— Ладно, ладно, хватит слезы лить! Весь мех отсыреет, — улыбнулась Варька и вытерла мне нос, как маленькой. — А что касается того, что женщиной себя не чувствуешь, это ты брось! Очень даже чувствуешь, меня не обманешь. Ласки тебе не хватает, а может быть, вместе с ней и любви. Это наш бабий крест. На себе все тянем! При этом еще умудряемся оставаться женственными и чуть ли не самыми красивыми. Что-то в нас, наверное, есть… Хватит реветь-то!
— Сама не знаю, почему разревелась, — всхлипнула я. — Может быть, от счастья, а может — от обиды.
— А тебе и знать нечего! Поплакала, напряжение сняла — и хорошо. Теперь быстренько высморкайся и улыбнись!
