.
Наконец, имя Халлера упоминается и в издававшемся в Гааге франкоязычном журнале «Mercure historique et politique», в апрельском выпуске за 1712 г.{59} Эта последняя публикация, возможно, проливает некоторый свет на обстоятельства ареста авантюриста в Англии. Как пишет журнал, Халлера «заставили надеяться на награду; но после трех месяцев ожидания нетерпение взяло верх, и он написал лорду-канцлеру казначейства в слишком сильных выражениях»; после этого ему выдали 200 фунтов и выслали в Голландию с запретом возвращаться в Англию. Об осеннем письме, содержавшем якобы какие-то особенно «сильные» выражения, нам пока неизвестно, однако в октябре 1715 г. в письме Петру I авантюрист подтверждает эту историю: он якобы написал Оксфорду с просьбой поскорее выдать ему обещанное королевой вознаграждение, но лорд-казначей объявил письмо «угрожающим», поскольку искал предлога избавиться от Халлера в угоду французским агентам{60}. Подтверждаются другими источниками и прочие излагаемые в «Mercure» детали: и размер полученной французом выплаты, и связанное с ней обязательство покинуть остров. Дальше, однако, в журнале сообщается, что «через несколько месяцев он вернулся, с новыми надеждами на лучшее вознаграждение», после чего его и решено было задержать. Таким образом, если верить публикации, арест Халлера был связан с нарушением им запрета на возвращение в Великобританию: версия эта хорошо согласуется с содержанием его переписки со Страффордом. Возможно, француз поверил, что кто-то из его новых контактов сможет защитить его от неприятностей, или же он слишком вольно интерпретировал брошенную кем-то из них фразу.
Здесь, однако, уместно задаться вопросом: как же именно французу удавалось входить в доверие ко всем этим министрам, генералам и дипломатам, почему они вообще соглашались вести разговоры и переписку с человеком без роду без племени? Для понимания этого эпизода, а также похождений Халлера в целом, важно, что он был вовсе не единственным авантюристом, вовлеченным в орбиту международной политики того времени: скорее наоборот, он был едва ли не типичным и, возможно, даже не самым ярким из них. Например, обзор британской политики времен Войны за испанское наследство на американском театре показывает, что замыслами и действиями отдельных прожектеров определялись едва ли не все инициативы королевского правительства в этой части света, включая экспедицию в Канаду в 1709 г., нападение на Порт-Рояль в 1710 г., операцию в Ньюфаундленде в 1710 и в Квебеке в 1711 гг., планы по заселению Багам в 1709 г. Мишель де Беро Монсегюр, подобно Халлеру начавший свою карьеру в Байонне, предлагал англичанам в 1706 г. организовать морское вторжение во Францию, а затем переключился на планы захвата Ньюфаундленда. Его схема не была реализована не потому, что ее признали абсурдной, а потому, что созданный для ее воплощения целый полк из французских эмигрантов был в итоге направлен на испанский театр военных действий. В этом же ряду стоят и Сэмюель Ветч, с его проектом завоевания французской Канады (ранее осужденный за нелегальные торговые сношения с неприятелем в Порт-Рояле, о чем он предпочел не сообщать своим покровителям); Томас Экинс, предлагавший поручить ему морскую экспедицию в испанские владения в Америке (требуется лишь несколько тысяч солдат и три-четыре военных корабля); Ричард Дженнингс, с его схемами захвата следовавшего из Гаваны испанского конвоя с серебром; и многие другие
