Если до этого он еще колебался, стоит ли гнаться за цыганкой или сначала надо заехать к себе, то теперь Уильям был очень рад, что направился в Рукхоуп. После того как он повидает Катарину, матушку и сестру, он подчинится воле вдовствующей королевы и прибудет ко двору. Он надеялся, что Мария де Гиз проявит снисхождение, возможно, даже простит его за то, что случилось с Дженни и потрясло их обоих.
Что бы вдовствующая королева от него ни хотела, Уильям намеревался воспользоваться случаем и сообщить ей тет-а-тет о заговоре. Скотт понимал, что, независимо от его планов, ему придется подчиниться ее желанию увидеть его при дворе.
На поездку в замок Линлитгоу, аудиенцию у Марии де Гиз и дорогу обратно уйдет два-три дня, размышлял Уильям. Если он будет подгонять коня, то поездка туда займет один день. Когда он вернется в Рукхоуп, можно будет заняться поисками цыганки.
Он попросит двоюродных братьев Джока и Сэнди Скоттов, которые часто наведываются в Рукхоуп, присоединиться к поиску цыганского табора. Они вполне могут знать о каком-нибудь таборе, осевшем поблизости. Уильям предпочитал ночные верховые поездки, как и большинство жителей Приграничья, привыкших совершать набеги по ночам, а днем отсыпаться. Через несколько дней как раз будет подходящая ночь для подобной вылазки.
Когда он подъехал к высокой крепостной стене, окружающей башню Рукхоуп, стоявший наверху мужчина окликнул его. Уильям решил, что это один из его двоюродных братьев, и приветственно помахал ему. Затем он минул узкий боковой вход, который легко было защищать. Дверца сейчас была заперта, поэтому мужчина поехал вдоль стены к главному входу в твердыню.
Он ехал по широкому, поросшему травой уступу между каменной крепостной стеной и крутым обрывом. Более столетия затрудненный подход к Рукхоупу отваживал непрошеных гостей. Башня возвышалась над внушающим страх крутым склоном, покрытым леском. Внизу текла узкая, но бурная речка.
Напротив башни, отделенный от него узким глубоким оврагом, высоко поднимался покатый холм. На его голой вершине рос одинокий раскидистый дуб.
Подъехав к опускной решетке, Уильям бросил взгляд в сторону этого холма. Вокруг дуба ничего не росло. Ветви, подобно сотням рук со скрюченными пальцами, отчетливо вырисовывались на фоне неба. Под кроной дерева виднелся одинокий холмик, насыпанный над могилой.
Вот уже долгие годы вершина холма оставалась почти лысой, если не считать старого дуба с изогнутыми сучьями, редкой травы и кустиков вереска. Многие верили, что там обитает дух его отца, поэтому чужаки туда не забредали. Единственными, кто навещал это место, были он сам, его матушка и сестра.
