Развернувшись, англичанин вышел из камеры.
– Рукхоуп! Бросьте их! – крикнул он уже из коридора.
– Я только задам им пару вопросов и тоже поднимусь наверх, – отозвался Уильям.
Он взглянул на Арчи, все еще держа девушку за плечи.
– Армстронг! Лучше вам послушать Масгрейва. Он не шутит.
– Это ему следует передо мной извиниться, – пробурчал Арчи. – Я напомню ему, сколько овец и лошадей его люди угнали с моих земель за последние месяцы.
Шотландец прислонился затылком к каменной стене и потрогал лоб. Сквозь повязку проступила кровь.
– Я бы ему уже это сказал, если б мог ясно думать.
Поморщившись от боли, Арчи зажмурился.
Уильям перевел взгляд на его дочь, которая прекратила попытки вырваться. Пока другие препирались друг с другом, он ни на секунду не забывал о ее теплой коже и силе и не хотел прерывать этот контакт. Наконец он разжал руки, готовясь к тому, что она может наброситься на него. Но девушка лишь склонила голову набок и посмотрела на него без страха или злости.
– Передайте Масгрейву, что мы взяли только поводья. Все, как сказал отец. За такое преступление никого не вешают. Попросите его отпустить нас.
Уильям пристально смотрел ей в глаза, а потом ответил:
– Я так и сделаю, если сам поверю в это.
«Ты мне под стать», – она сказала. —
«Ты будешь счастьем для меня».
Гордая леди Маргарет[15]
– Вы мне не верите? – взглянув на Уильяма Скотта, спросила Тамсина.
Из дверного проема лился мягкий свет факелов, создавая мерцающее свечение вокруг его темных волос и широких плеч. Мужчина придвинулся к девушке. Взгляд его приобрел суровость. Тамсина слегка отстранилась.
– Не было так уж темно, девушка, и вы с отцом не дураки, чтобы не заметить лошадей, – тихо произнес он. – Я тоже не дурак. Масгрейв полагает, что вы глупы, но я вижу, что дело обстоит как раз наоборот.
Девушка широко распахнула глаза, пытаясь казаться наивной дурочкой, однако непреклонный вид мужчины свидетельствовал о том, что она не смогла его переубедить. Он ни на секунду не поверил в ее невиновность.
«От этих голубых глаз ничего не утаишь», – промелькнуло в ее голове.
Он совсем не был похож на Джаспера Масгрейва. Стройный, отлично сложенный, он казался ей красивым и прозорливым, в отличие от старого врага ее отца. Впрочем, Тамсина никогда не считала, что внешняя красота и ум обязательно сопутствуют доброму нраву. Она стремилась находить истинные достоинства в душе каждого человека. В противном случае собственное уродство давным-давно убедило бы Тамсину в ее никчемности.
