Крокер смотрел в глаза собеседника, пытаясь увидеть в них намек на иронию. Но ничего подобного не заметил.
— Вы серьезно?
— Как это ни драматично звучит, смертельно серьезно.
Официант вернулся, и они заказали обед и еще саке.
— Линер водил меня сегодня в школу кендзюцу, — сказал Крокер.
— Какую?
— Не запомнил названия. Я встречался с сенсеем, которого зовут Фукасиди.
Взгляд Винсента стал необычным.
— Вы стали привилегированной персоной. Очень немногим жителям Запада удалось там побывать. Что касается Николаса, который провел вас туда… — Присвистнув, он замолчал.
— И после этого я оскорбил его, а он даже не высказал никакого недовольства.
Взгляд Винсента стал печальным, и он сказал:
— Злиться не в его духе, но вот вы потеряли теперь свое лицо.
— Потерял лицо? Что ты имеешь в виду?
— Это просто. Отношения людей складываются из взаимного уважения. Потом приходит доверие и обоюдные обязательства. Я не спрашиваю вас, что вы сделали и не хочу этого знать, но я не ошибусь, если скажу, что, оскорбив Ника, вы потеряли его уважение.
— Какого черта меня должно беспокоить его уважение?
— Ник не прощает обид, и вам придется искать пути к примирению.
— Каким образом? — спросил Крокер подозрительно.
— Если б я знал, то считался бы мудрым человеком.
* * *
Винсент вышел из Мичиты и стал ловить такси.
Он был немного пьян и чувствовал себя как воздушный шар, колышущийся в ночном небе. Все дела и заботы, одолевавшие его последние месяцы, улетучились прочь.
Наслаждаясь свежим ночным воздухом, он побрел на запад. Шум уличного движения на Шестой авеню напоминал ему рокот морского прибоя. Из-за угла вынырнуло такси. Винсент плавным взмахом руки остановил машину. Назвав водителю адрес, он откинулся на кожаное сиденье.
В такси было темно. Он посмотрел на проплывающие мимо огни города и понял, что машина двигается слишком медленно. Винсент подался вперед.
— Эй, — сказал он. — Я хочу оказаться дома в течение часа.
Шофер повернул голову, и Винсент поймал в зеркале отражение его глаз. Этот человек был японцем.
— Ночь, как у нас дома, — сказал Винсент по-японски.
— Этого никогда не вернуть, — ответил шофер. Его лицо было сине-зеленым от мелькания ночных реклам. Недружелюбные глаза были безжизненны, как камни. Контраст улыбки и враждебности устрашал. Винсенту это лицо напомнило маску Демона, которая так напугала его в детстве на спектакле.
Винсент вжался в сиденье, но его реакция была заторможена алкоголем. Он видел, как надулись щеки шофера, а губы сложились буквой О. Выстрел из трубки застал его врасплох.
