— Выйдем отсюда в коридор — парнишка юркий, что твой угорь. Утром дважды пытался сбежать. Я подумал даже, не попробует ли он удрать по крышам, но потом убедился, что это невозможно.
Напротив газовый завод с черными от угля дворами. Лицо у Мимиля было грязноватое, как у тех, кто не спал ночь и утром не умывался.
— На лестнице легче дышать и не так противно пахнет. Вы не находите, что здесь отдает какой-то гнилью? Словно запах от старых бинтов.
По-видимому, Жорж Анри спал или притворялся, что спит. Приложив ухо к двери, они не уловили в его комнате никакого шума. Оба стояли на лестнице; Мимиль, отчитываясь перед Мегрэ, курил сигарету за сигаретой, чтобы вознаградить себя за упущенное.
— Прежде всего расскажу, как мне удалось вам позвонить. Я не хотел, как говорят у вас, оставлять пост. Но, с другой стороны, как мы с вами договорились, должен был сообщить, где мы находимся. Около девяти часов из двадцать четвертого номера вышла женщина. Сначала я хотел попросить ее позвонить или отнести вам записку на набережную Орфевр. Но решил, что здесь, пожалуй, не стоит говорить о полиции: меня могут отсюда вытряхнуть.
«Лучше подожди другого случая, Мимиль, — сказал я себе. — Сейчас не время поднимать кутерьму».
Когда из двадцать третьего номера вышел какой-то тип, я сразу понял, что он поляк. А с поляком я всегда договорюсь, ведь я кое-как объясняюсь на их языке.
Я заговорил с ним, а он очень обрадовался, услышав хоть и ломаный, но свой родной язык. Тут я стал ему заливать, придумал какую-то невероятную историю. Короче говоря, он согласился постоять здесь несколько минут, пока я спущусь и позвоню приятелю.
— Ты уверен, что мальчишка по-прежнему там?
Мимиль бросил на комиссара лукавый взгляд и вынул из кармана плоскогубцы, в которых зажал кончик ключа, торчавший из замочной скважины двадцать первого номера.
Он сделал Мегрэ знак, чтобы тот тихонько подошел к двери, совсем неслышно повернул ключ и приоткрыл ее.
Комиссар нагнул голову, и в комнате с открытым окном, точно такой же, как и соседняя, увидел подростка, который лежал одетым поперек кровати.
Сомнений быть не могло — он спал. Спал, как еще спят в его возрасте: спокойно, с полуоткрытым ртом, и в лице его было что-то детское. Он даже не снял ботинки, и одна нога свисала с постели.
Мегрэ так же осторожно закрыл дверь.
— Теперь я расскажу вам, как все произошло. Вы мне подали верную мысль: захватить с собой велосипед. Еще удачнее оказалось, что я спрятал его возле переезда.
