Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход | страница 29
— Залезай, Энди. Дело.
Парень в комбинезоне угрюмо кивнул и нырнул обратно внутрь. Вышел он уже в мышиного цвета охотничьей шапочке, и Паттон подвинулся, освобождая место за рулем. Парень был лет тридцати, темный, гибкий и казался, как и большинство местных жителей, чуть недомытым и чуть недокормленным.
Пока мы ехали к Оленьему озерцу, я наглотался пыли, хоть выплевывай готовые куличи. У ворот с пятью перекладинами Паттон вышел, открыл нам, и мы подъехали к озеру. Там он спустился к воде и посмотрел в сторону пирса. Голый Билл сидел на настиле, спрятав лицо в ладони. Рядом на мокрых досках что-то лежало.
— Можно подъехать и поближе, — сказал Паттон. Обе машины двинулись к концу озера, и мы все вчетвером спустились к причалу, где лицом к воде сидел Чесс. Доктор остановился и, прижав к губам платок, мучительно раскашлялся, а потом долго его рассматривал. Он был костлявый, с выпученными глазами и печальным землистым лицом.
На досках лицом вниз и с веревкой под мышками лежало тело. С другой стороны валялась одежда Билла. Больную ногу со шрамами на колене он вытянул перед собой, другую согнул и уткнулся в нее подбородком. Когда мы подошли, он не шевельнулся и не поднял глаз.
Паттон вытащил из кармана бутылку «Маунт Вернон», отвинтил крышку и протянул ему.
— Глотни хорошенько, Билл.
В воздухе стояла ужасная, тошнотворная вонь. Ни Билл, ни Паттон, ни доктор, казалось, не замечали ее. Парень по имени Энди вытащил из машины пыльное коричневое одеяло и накинул на труп. Потом молча отошел к сосне, и его стошнило.
Билл глотнул из горлышка, упер бутылку в согнутое колено и, не глядя ни на кого, ни к кому в частности не обращаясь, ровным, мертвым голосом заговорил. Он рассказал о ссоре, о том, что случилось после, но о причине ссоры умолчал. Миссис Кингсли он даже не упомянул. Еще он рассказал, что после моего отъезда нашел веревку, разделся и выволок тело на берег. Потом взвалил его на спину и перенес на причал. Зачем — он не знает. Потом опять полез в воду. Причина нам была уже понятна.
Паттон сунул в рот порцию жевательного табака и со спокойным пустым взглядом стал молча жевать. Затем, крепко стиснув зубы, наклонился, снял с тела одеяло и осторожно, словно опасаясь, что оно развалится, перевернул. Позднее солнце сверкнуло на зеленых камнях ожерелья, врезавшегося в распухшую шею. Камни были грубые, не отшлифованные, похожие на стеатит или имитацию нефрита. Застегивалось ожерелье позолоченной застежкой с крошечными бриллиантами. Паттон распрямил широкую спину и высморкался в коричневый носовой платок.