Шона никогда не видела такого неба, как то, что раскинулось перед ней, – необъятное и невероятно голубое и ослепительно-яркое. Такого неба она в жизни не видела. Здесь и воздух был другой, сухой, без влаги. Ландшафт, простиравшийся во все стороны, рифленый, как водная гладь, цвета обожженной глины, был пустыней. Вокруг не было ни болот, ни дамб, ни старых кривых кипарисов, покрытых испанским мхом, ни мутных рек, наполненных аллигаторами и тайнами.
Создавалось впечатление, будто находишься на другой планете.
Шона не понимала, что ей хочется – плакать или смеяться. Какие чувства ее обуревали и, казалось, готовы были вырваться наружу. Однако Майлз не страдал от эмоционального дискомфорта. Он попытался вырвать руку, и Шона отпустила его. И этот жест стал для нее предзнаменованием, предвестником беды, предчувствием. Ведь она и в самом деле отпускает его…
– Аккуратнее! – крикнула она Майлзу, но тот уже сбежал по трапу на асфальт.
«Как будто смотришь кошмар», – подумала Шона.
Все было как в замедленной съемке, казалось, что все предопределено – каждый шаг ее маленького мальчика был спланирован именно так. А все потому, что внизу его ждал Малак.
Майлз сломя голову мчался в будущее, которое Шона не могла предотвратить. Обратила внимание на то, что вокруг нет охраны, и догадалась, что каким-то образом Малак освободил всю полосу, чтобы не ошеломлять четырехлетнего ребенка. Его охранники, без сомнения, ждали его в маленьком ангаре, который был виден с одной стороны взлетной полосы.
Спускаясь с трапа, Шона размышляла о том, что слишком долго была одна. То ли из-за тяжелого пустынного воздуха, в котором трудно было дышать, то ли из-за неспособности мыслить здраво в сиянии халийского солнца, но она, как ни старалась, не смогла убедить себя в том, что сможет возненавидеть человека, который поставил на первое место чувства ее сына, хотя его об этом не просили.
Тронутая заботой Малака о сыне даже больше, чем ей хотелось признать, она наблюдала за Майлзом. Быстрый взгляд Малака, брошенный в ее сторону, потряс ее до глубины души. Она увидела, как он присел на корточки, чтобы быть на уровне Майлза, и раскрыл объятия собственному сыну.
