Так что неважно, что умер сын Акиле-хатун, которой никогда уже не стать Акиле-султан, – не только неважно, а и к лучшему, пожалуй. Все равно есть кому наследовать безумному султану Мустафе. А Кёсем-султан… ну, с ней можно будет попробовать договориться. Гибель одного сына своего она, в конце концов, уже пережила, а где один, там и двое.
Неужто ей самой не хочется урвать толику власти? При султане-младенце это сделать куда легче, нежели при своевольном подростке.
Поэтому все, сидящие нынче с Кёсем-султан в одной комнате, осознавали, что в гибели султана Османа есть немалая (пускай и невольная!) вина четырех ее сыновей. Но четыре, по мнению заговорщиков, это уже с избытком. Троих детей султанской крови вполне довольно. А там вдруг и Мустафа женщинами заинтересуется… Ведь никому из заговорщиков неведомо, что сказали о жизни и здоровье султана специально приглашенные врачи, зато все веруют, что Аллах являет миру чудеса!
Первой решилась заговорить Башар:
– А что Абаза Ахмед-паша?
Вместо Кёсем-султан ответила Хадидже:
– Пока держит нейтралитет, но склоняется к тому, чтобы поддержать Пертева, в пику Кара Давуту.
– А вообще ему и с безумным султаном неплохо, – добавила Кёсем. – Посему, случись что с шахзаде Мурадом, еще неизвестно, кому Ахмед-паша дарует свою благосклонность.
Прозвучало ядовито, ну да Кёсем-султан, похоже, и не планировала миндальничать.
– Понятно, – склонил голову Доган.
– Султан подписал разрешение на дополнительную охрану Мурада, – тихо сказала Кёсем, – но кому я могу довериться в этом бушующем мире? Кроме вас, конечно.
Картал задумчиво кивнул, не замечая, как Доган делает точно то же самое. Впрочем, близнецы часто повторяли движения друг за другом, словно зеркало, опаздывающее на пару кратчайших мгновений.
Получить разрешение Кёсем было не слишком-то сложно – Мустафа узнавал ее одну. Говорили, будто безумный султан ест только с ее рук, и Картал не удивился бы, узнав, что это правда. После смены лекаря состояние султана нынче внушало… опасения, скажем так. Хорошо, что Хусейн, прозванный также Джиджи-эфенди, то есть «Духовидец», сумел занять его место и хотя бы немного укрепить больной дух Мустафы, но рецидив мог случиться в любой момент…
Да, разрешение Кёсем-султан вполне могла добыть. Другой вопрос, что касалось оно, скорее всего, городской стражи. Не самые исполнительные люди, не самые опытные и надежные – самых опытных и надежных подчистую выкосило за столько бунтов, – да и бессребрениками, всецело преданными султанскому роду, их назвать сложно.
