Последнее письмо Кармель взял в руки как готовую взорваться шутиху. Вервиль даже насмешливо пообещал прикрыть его щитом, если вдовствующая леди Кармель вложила в письмо слишком убойное заклинание. Базилиус поморщился, но конверт вскрывал в перчатках. От розового листа бумаги, украшенного венком незабудок, терпко пахло приторными духами.
Каждая строчка послания буквально сочилась раздражением и недовольством. Кармель вчитался и озадачено нахмурился, потом, несколько подумав, протянул письмо Вервилю. Тот прочел пару строк и засмеялся.
В письме вдовствующая леди Кармель всеми силами выражала возмущение: почему родственница Владиры, достигнув высокого положения при дворе, забыла о ней? О «бедной несчастной больной женщине, мечтающей перед смертью своими глазами увидеть осенний бал в королевском дворце»? Далее шло ультимативное требование к «несносной девчонке и ее обнаглевшей мачехе» раздобыть и прислать приглашение на мероприятие. Затем изливались волны приторного сиропа на Кармеля: «Сыночка лапочка, зайчик мой не забыл свою любящую мамочку и наверняка уже отправил более чем приличную сумму золотом или векселем для скромненького платьица своей родительницы».
Покатившись со смеху, Вервиль на полном серьезе посоветовал Кармелю сжечь этот бред и не допускать появления матери в столице:
– Поверь, Базилиус, у твоего брака не останется шансов, если твоя мать столкнется с Владирой.
Кармель устало потер висок и попросил Жоржа сжечь письмо. Плотная бумага вспыхнула с отвратительным смрадом, и Вервилю пришлось залить дымный хвост остатками сбитня из фляги. После этого мужчинам ничего больше не оставалось, как ехать к ферме – запасы воды и пищи нуждались в пополнении.
На ферме они провели несколько часов, дотошно инспектируя хозяйство. Кармелю очень хотелось, пополнив припасы, немедля повернуть к столице, но Вервиль убедил его, что потраченное время пойдет им на пользу:
– Мы завершим аудит, чтобы отчет был полным. Плюс где-то в этих краях я должен был встретиться с последним агентом.
Дела на ферме шли на удивление неплохо, так что Кармель смирился и отправился осматривать загоны и поля, пока Вервиль шерстил бумаги. У загонов с племенными бычками к хозяину подошел работник – простоватый, заросший бородой мужичок в грязных от навоза сапогах, несвежей рубахе и воняющем кислой овчиной жилете. Управляющий цыкнул на неряху и тот, лениво взяв навозную лопату, принялся отбивать небольшой загон для молочных поросят.
