Самолет приземлился в аэропорту. Перелет казался нереально долгим. Мне хотелось поскорее попасть домой. Раньше никогда не наблюдал за собой такой любви и тоски по матушке-родине.
Наконец-то оказавшись дома, я принял столь долгожданный душ. Сварил кофе и налил в кружку, вышел на балкон и закурил сигарету, чувствовал, как едкий дым попадает внутрь и расслабляет. Достал смартфон и проверил почту. Пока я был за границей, практически не интересовался, как дела в банке. Не до этого было, голова совсем другим занята. Я переживал о маме. Конечно, старался не показывать волнения. Рита и без меня нагнетала. Зачем только взяли ее с собой? Врач осмотрел маму в первый же день, сделал все нужные и ненужные анализы, и, посовещавшись с коллегами, решили, что операции быть. Время до назначенной даты пролетело незаметно, а сама операция, казалось, длилась вечно, а не несколько часов. К счастью, все прошло хорошо, и мама идет на поправку. Она дразнила нас с Маргаритой, что мы больше переживали, чем она сама. Наконец-то можно расслабиться.
Докурил сигарету и затушил окурок в пепельнице. Сделал глоток кофе и вспомнил недавний разговор с мамой, который и привел меня обратно домой.
Мы гуляли по парку, который находился вокруг клиники. День выдался на удивление солнечным. Рита пошла на экскурсию по городу, и мы остались одни. Я нашел лавочку, а мамину инвалидную коляску устроил рядом. Она принесла с собой хлеб и какое-то печенье и начала кормить голубей, этот летающий шашлык, одинаково наглый во всех странах мира. Пока мама была занята, я потерялся в своих мыслях. Первый раз за все это время я подумал о чем-то кроме мамы. И подумал не о работе и не о миллионных контрактах. Нет. Я подумал о Регине.
Последний раз видел ее в доме отца. В тот раз, когда она своими словами, своим отказом вспорола мне грудную клетку и оставила подыхать в той ванной комнате. Неосознанно дотронулся до костяшек, которые сбил тогда в кровь.
Понимал, что глупо на нее обижаться, злиться. Но не мог избавиться от этих эмоций. Стоило подумать о ней, о ее словах, что хочет его, не меня, внутри все так и заходится ненавистью.
Не знаю как, но тогда, когда прижимал ее к себе, чувствовал удары ее сердца, понял, что хочу ее. Хочу ее в своей жизни, в моей постели, рядом со мной. Вот так просто. Не было здесь долгих размышлений и взвешиваний всех за и против. В тот момент я осознал, что она должна быть именно моей и ничьей больше. Бывает, что тебя внезапно озаряет, так и со мной. И когда я это понял, то даже не удивился. Будто так всегда и было. Всегда нужна мне была вся без остатка. С Леной все по-другому. Да и я был другой. Молодой, наивный, без внутренних шрамов и синяков на сердце.
