– Захар! Я с кем разговариваю? Ты почему себя так ведешь? Это грубо с твоей стороны…
Но я не обращал никакого внимания на ее протесты. Достал из кармана пачку сигарет и прикурил. Прекрасно осознаю, что мама не любит, когда я курю, особенно при ней. Ну, что ж, видимо, это у нас семейное, в крови – делать все наоборот, чтобы разозлить.
Засунул руку в карман, а в другой держал сигарету.
– Ты поедешь на лечение, – сказал и выпустил струйку дыма вверх.
– Нет. Тема закрыта.
– Поедешь и пройдешь лечение, – не обращая внимания на раздражение в ее голосе, произнес.
– По-моему, ты забыл, что родитель из нас двоих – я. И как я уже миллион раз говорила, не собираюсь брать ЕГО деньги! Лучше подохну.
Ее слова. Сука. Будто нож мне в сердце вогнала и проворачивает, проворачивает, проворачивает. Отшвырнул сигарету в сторону, а сам развернул коляску к себе и навис над матерью, чтобы в глаза смотреть, руками подлокотники сжал, чтоб не думала отвернуться.
– Ты поедешь, мама, или, клянусь, ты больше меня никогда не увидишь. А я больше не услышу от тебя, что я – бесполезный кусок г#вна, который не заработал на жизнь.
Видел, что мать напугалась. По глазам, по тому, как сжалась в инвалидной коляске. Но перед глазами – пелена. Достала. И она знала, что я не шучу, сказал, не увидит, значит, не увидит. Губы трясутся, и слезы в глазах. Душу мне рвет в клочья.
– Этого я и боялась, – словно самой себе, – копия он.
Улыбнулся холодно, расчетливо.
– Значит, далеко пойду.
Обошел кресло и повез обратно. Знал, что перегнул палку. Никогда так с ней не разговаривал. Однако понимал, что по-другому никак. Не поедет. Не согласится. Теперь обидится на меня. Да и плевать. Зато живая будет.
Зашли обратно в кабинет, где все так же Рита с врачом сидела. Подвез к столу, а сам у стены встал, опершись плечом.
– Давайте обсудим план лечения, – нарушив тягостное молчание, произнесла мама.
***
Неделя пролетела в сумасшедшем ритме. Мне в ускоренном темпе пришлось закрывать все свои дела. Я дни и ночи проводил в офисе. Подчиненные начали от меня шарахаться по углам, такой вот «красноречивый» вид у меня был.
В воскресенье мы с мамой и Ритой вылетаем в Германию. В клинике уже знают о нашем прилете. Владимир Маркович лично посоветовал врача, и его выбору я доверяю. Мне приходится брать отпуск. Самому смешно, как подумаю. Не был в отпуске – хрен знает сколько. Лет десять, может, больше.
В субботу пришел с утра поставить пару подписей. Хотел выспаться, завтра с самого утра самолет. Как раз просматривал документы, зазвонил телефон. Отец.
