Чуть позже, когда разбирала свои вещи в новой спальне, которая оказалась настоящим дворцом, после шаткой кровати и ободранных стен в общежитии, мне позвонил «Володенька».
– Добрый вечер! Владлен Степанович велел узнать у вас ваш новый адрес, чтобы я мог утром вас забрать, – произнес сухо водитель моего нового шефа.
– Здравствуйте, Владимир. Большое спасибо, но я… Хочу сама ездить на работу.
– Это неприемлемо, – грубо отрезал человек, – приказы Владлена Степановича не оспариваются.
– И все-таки, пожалуйста. Я доеду сама. До свиданья.
Повесила трубку еще до того, как он успел что-то возразить. Хватит уже и того, что Завьялов знает, где я живу. И не только знает. Сама буду ездить на работу. Теперь главное, чтобы начальник Володеньки не позвонил.
Развешивая платья в шкафу, порадовалась, что пока сегодня ждала Майку, успела не только в магазин, но и в деканат, подала письменную просьбу о переводе на заочное обучение. Надеюсь, все пройдет хорошо. Не хочу и не приемлю вариант с покупкой аттестата. Я хочу на самом деле выучиться, а не получать подарки от богатых дяденек. Даже если не задержусь у Михайлова, все равно придется искать работу, а то и несколько. Это жилье обойдется мне очень дорого. Поэтому, перевод на заочное не будет решением неправильным.
Закончив с вещами, наконец, присела на кровать. Да… А эта квартира стоит того. И с Майкой приятнее, чем с Жанной. Надеюсь, все сложится более ли менее, и когда-нибудь я заработаю на собственную квартиру. Может быть, не на такую, поменьше, пусть хоть и однушку, но свою.
– Ника, иди есть! – откуда-то из глубины квартиры раздался Майкин тонкий голосок. – Слушай, я тут все читаю про твоего Сигурда, – сказала подруга, когда мы устроились на кухне с горячим чаем и пирожками, которые она все-таки успела купить в магазине, хоть и при Илье предпочла об этом умолчать. – Депутатский сынок. Так что, политика у него в крови. Кстати, папку его, Завьялова, убили в девяностых. Только мамка осталась. А она у нас кто? Никто. Шведка по национальности. Ну, оттуда у сынка и имя такое странное, понятно теперь! Все, встречи со свекровью не избежать.
– Со свекровью? – чуть было не поперхнулась я горячим чаем, когда она одним предложением, заставила меня посмотреть на ситуацию с другого ракурса. У человека со шрамом есть жизнь. Был отец, и осталась мама. Мой – сдох сам. Но отец-депутат, навряд ли был похож на моего. Наверное, человеку со шрамом было тяжело пережить смерть родственника. Наверное, у него все-таки должны быть чувства.
