Когда отец бил меня…
Я всегда инстинктивно защищалась. Билась, царапалась, делала все, что было в моих силах, лишь бы остаться живой. И так было до момента, пока не получала решающий удар. Нокаут, в некоторой степени, после которого обычно падала безвольной куклой и получала еще несколько контрольных ударов. А потом всегда была больница. Но даже это, даже осознание того, что все равно меня изобьют, не истребило во мне желания защищаться.
Вчера… Я пришла в клуб, осознавая то, что должна буду вытерпеть за деньги. Продать свое терпение. Продать свою боль. И поэтому я не оказывала никакого, ни малейшего сопротивления.
Но это было вчера.
Сегодня – он нарушил правила. И я сделала то, что делала всегда в случаях, когда мне угрожала смертельная опасность. Начала защищаться. Когда я полосонула его по лицу своими короткими, но достаточно острыми ногтями – министр этого явно не ожидал. Я надеялась, что он отшатнется, получив внезапный отпор, и мне удастся вырваться. Но, не тут-то было! Одним молниеносным движением, Завьялов заломил мне руки за спину, лишив тем самым меня той самой драгоценной возможности обороняться и оказать ему хоть какое-то сопротивление. И тогда я пустила в ход ноги, как могла изо всех сил стала вырываться и пыталась хоть как-то, но ударить противника. Однако, он оказался очень подготовленным. Сама не знаю, как он в очередной раз проделал это со мной, но каким-то чудом земля у меня перед глазами перевернулась с ног на голову и я оказалась перекинутой через его огромное плечо. А еще через мгновение – он бросил свою пленницу спиной на кровать, и в секунду оказавшись сверху – снова поймал мои руки и приковал их к наручникам, что висели здесь же на специальной перекладине.
Я потеряла последнюю надежду выбраться из клуба в момент, когда услышала щелчок закрывшегося на моих руках механизма наручников.
– Это… это нарушение соглашения!!! – я дергала руками изо всех сил, извивалась под ним, как могла, но все было бесполезно! Завьялов молча скинул свой пиджак и сорвал мешавший ему галстук.
– А вы, – наконец, он снизошел до слов, – не нарушили соглашения, первой напав на меня?
Человек со шрамом невозмутимо показал пальцем на кровоточащие раны у себя на щеке.
– Ника… – его голос пугающе опустился до хрипа. – Как видишь, ты дала мне фору.
– Я буду кричать! Не смейте больше меня трогать!!!
– Кричи, – при этих словах, на его лице появилась металлическая ухмылка. – Если захочешь…
