Халид сжал зубы, чтобы не закричать или не всхлипнуть. Наверху было темно и тихо, но Зеринге не сомневался, что хотя бы один жадный зритель ему обеспечен.
И ведь проклятому ир-Мансуру не откажешь в смекалке, порожденной опытом! Заполучив наемника в свои руки, сотник первым делом тщательно обыскал его, найдя тонкое лезвие в поясе и еще пару полезных мелочей. Прав был чужеземец: ни легкая, ни быстрая смерть не светит…
Чужеземец. Непрошеная мысль ядовитой песчанкой проползла в сознание. Какое-то время Халиду еще удавалось гнать ее.
Тогда, когда он отшвырнул наглую гадину, появившуюся из другой дырки в стене.
Когда целый десяток серых теней метнулся к нему, яростно вырывая кусочки плоти бритвенно острыми резцами.
Когда, не в силах давить тварей ногами, он пытался стряхивать их, платясь за это пальцами, и катался по полу, сходя с ума от боли, ужаса и отвращения.
И даже когда увидел в свете догорающего факела уставившуюся прямо на него зверюгу в несколько раз крупнее, чем обычные крысы, еле протиснувшуюся в дыру.
Но когда, источая резкий запах масляной гари, не способный перебить крысиную вонь, погас факел, оставив его в темноте, полной липкой шерсти, острых зубов и омерзительных холодных лап, Зеринге не выдержал. Один-единственный раз в отчаянии он выкрикнул сохраненное цепкой памятью имя. На грани безумия, уже проваливаясь в его гостеприимно распахнутую бездну…
И падая, падая, падая во тьму, услышал совсем рядом бесстрастный мягкий голос с едва уловимым чужестранным выговором:
– Я принимаю твое согласие, Халид ир-Кайсах.
Халид уже не видел, как вспышка ярко-золотого света заставила перемазанных кровью тварей кинуться врассыпную, давя и кусая друг друга в стремлении побыстрее убраться из колодца.
Он не видел и не чувствовал, как, спрыгнув вниз, чародей присел рядом и взмахнул рукой, окутав его льдисто-голубым туманом, от которого кровь мгновенно перестала течь из укусов.
Три неподвижные фигуры статуями замерли на краю колодца, пока чужестранец, хмурясь, доставал из кармана светящийся теплым янтарем камушек, другой рукой плотно обхватив плечи Халида, приподняв его и прижав к себе. Янтарно-золотое сияние озарило колодец, а когда растаяло, в каменном мешке не было ничего и никого, кроме костей, и еще долго самые любопытные крысы не решались высунуть туда нос из безопасной темноты своих лазов.
ГЛАВА 8. Гадалка из Пестрого Двора
– И она мне все-все рассказала, веришь? И про матушку покойную, да примут ее светлые боги, и что со мной раньше было, и даже про него… Ну, помнишь, я тебе говорила… Про того булочника, что ко мне сватался, да мачеха приданого не дала. А потом про будущее сказала! Ой, Мирна-а-а-а… я и думать теперь боюсь, кто же это такой может быть, а? Кого мне сердце должно из двух указать?
