Касс посмотрела на него. Кентавр, судя по его виду, не шутил. Не ставил перед собой задачи поднять ее на смех. Что за дурацкие советы?
— Послушай меня, Прекрасная Дева, — сказал кентавр. — Я предупредил. Прости, я сказал больше, чем мог.
Ничего, когда она окунется в прохладу, утолит жажду, наконец, она сможет думать, а теперь…
Кентавр лег, на манер самого обыкновенного коня, а потом, на манер самого обыкновенного человека, помог ей взобраться на спину. Когда Касс устроилась, он поднялся, не то прокричал, не то проржал: — Держись! — и с места понесся скачками. Она крепко обхватила его за шею.
Обо всех своих плотских желаниях, обо всех своих страхах Касс моментально позабыла. Жара, ноющие ноги, жажда — все вздор. Подумаешь, загадки Рамтея! Тем более, загадки кентавра…
Зато ведь восторг! Нестись вот так по Парнасу, упиваясь скоростью, приятным теплом этого крепкого тела, любопытствующими взглядами толпы.
Да, это был восторг. Мчаться, вцепившись в жесткие волосы кентавра, мчаться, ничего не слыша и никого не опасаясь, мчаться, всем своим телом чувствуя близость другого тела, сильного, но покорного ей…
Наездница громко рассмеялась и услышала в ответ хохот кентавра: сочный, беззаботный… Несколько раз на неуловимых высоких нотах хохот этот переходил в ржание, но ей было все равно. Она только мельком подумала, насколько он легок и быстр, этот переход от мужского смеха к конскому ржанию и обратно, но мысли не удерживались в ее голове надолго.
Касс, неприлично громко смеясь, ловила широко открытым ртом встречный ветерок. Временами приходилось уклоняться от развевающихся волос кентавра, но и это было весело, вызывало радость и смех.
Когда он остановился перед дверью Эриды, та одним прыжком выскочила из дому. Не веря своим глазам, она восхищенно прошептала: — Вот это да! Вот так малышка Касс! Этак ты меня переплюнешь!
— Прикажи напоить… нас, — попросила Касс, легко спрыгнув на землю.
— Нас? — восторженно переспросила Эрида, растягивая это “нас” и постепенно увеличивая его громкость. Недоверчивый взгляд в упор останавливался то на подруге, то на ее спутнике.
— Да нет, — смутился кентавр, — я ничего…
— Ну почему же, — тон Эриды стал непривычно громким и приподнятым, глаза возбужденно блестели. — Проходите, проходите, садитесь…
Они вошли. Касс плюхнулась на первое попавшееся ложе. И сразу же увидела напротив яркие синие глаза Фины. Фина, в отличие от хозяйки, не выражала удивления. Она вообще не выражала эмоций. Лицо, рот, фигура, руки, — во всем теле Прекрасной Девы не шевелился ни один мускул. Дочь Зева сидела белая, неподвижная, ни дать, ни взять, красивая фарфоровая статуэтка.
