Буров уже вытирал платком глаза. Скоро раздались его всхлипывания. И что же? Батюшка сам расчувствовался. Он увидел сплошное наше горе от невыученного урока и той тягости учения, которая всегда сопутствовала изучению древних языков.
Батюшка старался незаметно отереть свои слезы, но потом открыто вынул платок и утирал свои глаза. Он переживал с нами наше горе.
— Ну, хорошо, повторим этот урок к следующему разу! — И он снова стал объяснять.
Тяжесть свалилась с плеч, мы вздохнули свободно, и все повеселели.
Тут встал тот же Буров и пошел к Батюшке с книжкой. То была книжка о блаженной Феодоре и ее хождении по мытарствам47.
Батюшка взял от Бурова эту книжку и стал говорить о загробной жизни человека.
Мы слушали с трепетом и той укрепляющей верой в ответственность за грехи после смерти, которая осталась на всю жизнь. И теперь, среди моря широкого неверия, когда очень многие думают, что с прекращением жизни прекращается все, так дорого становится все благое, посеянное в детские души нашим Батюшкой.
С осени 1887 года отец Иоанн оставил службу в Кронштадтской гимназии, так как труды его по приходу были слишком велики и сочетать их с деятельностью законоучителя он не мог.
Некто Б., владевший большим состоянием, растративши его в кутежах, довел семью до нищеты и сам, впавши в отчаяние, силою пастырского воздействия и совместной с отцом Иоанном молитвы совершенно и чудесно преобразился.
“Ты очень несчастен, — сказал ему отец Иоанн, — но пути Господни неисповедимы. Давай помолимся вместе. Христианин в тебе не умер”.
В благостном порыве, весь в слезах, он молился с отцом Иоанном. Исчезло отчаяние, душа преобразилась. И прежний кутила изменился, занялся делом, пришла удача и явилось благосостояние.
И таких случаев не перечесть.
Отец Иоанн ездил в Петербург часто через Ораниенбаум48. Там он останавливался у бывшего своего служащего Мотина, жившего в доме почти против вокзала.
Когда отец Иоанн уезжал в родное село Суру, лежавшее на берегу реки Пинеги, то у парома реки Пинеги всегда ждала Батюшку толпа крестьян с тем терпением, на которое в лучших порывах своей души способен только русский поселянин. Лица, сопровождавшие отца Иоанна в дороге, поражались его неутомимостью: однажды Батюшка, вернувшись из Веркольского монастыря, отстоявшего от Суры в 50-ти верстах, и отдохнув полчаса, поехал в скит за 18 верст, сделав, таким образом, в день 86 верст без признака утомления.
Случаи исцелений больных по его молитвам — бесчисленны. А сколько страдальцев по одному слову отца Иоанна примирялись с горем и невзгодами жизни.
