Всего-навсего, говорю.
– Всего-навсего, – отвечает.
И, полагаю, прямо с сегодняшнего вечера?
– Во всяком случае скоро.
Полагаю, мне следует пригласить столяра и декораторов и всякое такое.
Она вздохнула, видно, до нее стало доходить.
– Не надо так. Пожалуйста, не надо так. – А сама смотрит так странно. – Откуда этот сарказм? Я ведь не хотела вас обидеть.
Все это было бессмысленно. Она всю романтику во мне убила, стала для меня такой же, как все женщины, я ее не мог больше уважать, ничего в ней не осталось достойного уважения. И видел я, к чему вся эта игра, стоило ее только выпустить из подвала, и с концами, считай, сбежала.
Ну, все-таки я что подумал, я подумал, ни к чему мне опять все эти дела с голодовкой и всякое такое, лучше выиграть время.
Как скоро? – говорю.
– Вы могли бы держать меня в одной из спален. Можно ведь все окна забить и запереть. Я бы там спала. И может быть, вы иногда разрешали бы мне посидеть у открытого окна, связанной и с кляпом во рту. Это все, о чем я прошу.
Это все, говорю. Интересно, что скажут люди, когда я окна в доме забью?
– Я лучше умру от голода, чем останусь жить в этом подвале. Ну, держите меня в цепях там, наверху. Я на все согласна. Только позвольте мне дышать свежим воздухом и видеть свет дня.
Я подумаю.
– Нет, ответьте сейчас.
Вы забыли, кто здесь хозяин.
– Сейчас.
Не могу ответить вам сейчас. Мне надо подумать.
– Хорошо. Завтра утром. Либо вы скажете, что я могу пойти наверх, либо я не прикоснусь к пище. И это будет равносильно убийству.
Она была прямо в ярости. Злая такая. Я повернулся и вышел.
В ту ночь я все хорошенько обдумал. Я знал, надо протянуть время, сделать вид, что я на все согласен. Только надо, как говорится, проделать все необходимые телодвижения.
– И еще кое-что обдумал, такое, что мог сделать, когда дело до дела дойдет.
На следующее утро, когда я к ней спустился, я сказал, мол, все как следует продумал, что, мол, ее можно понять, и я всесторонне это все рассмотрел и всякое такое, и что одну комнату наверху можно переделать, только на это понадобится неделя. Я думал, опять начнет дуться, но все прошло о'кейно.
– Только учтите, если это всего лишь новая отсрочка, я объявлю голодовку.
Завтра же начну этим заниматься, говорю. Но ведь понадобятся доски и специальные засовы. Их достать тоже не так просто, пару дней придется только на это потратить.
Она только взглянула, жестко так, ну а мне-то что, я взял ведро и пошел выносить.
После этого все шло нормально, исключая, что я все время должен был притворяться. Мы не так уж много разговаривали, но она мне больше не дерзила.
