Открыл наружную дверь как ни в чем не бывало, вокруг никого, так что все было о'кей.
Ну, пошел снова вниз.
Она все еще не пришла в себя, лежала, как я ее положил. Ну и вид был у нее, платье съехало все на одну сторону. Не могу объяснить, только я почему-то весь взволновался, мысли всякие в голову полезли, смотрю на нее, она лежит на кровати, бесчувственная, без сознания. Такое чувство было, что вот доказал ей, кто здесь настоящий хозяин. Платье у нее съехало с плеча, и один чулок до самого верха был виден. Не знаю даже, почему я вспомнил, только я вспомнил один американский фильм (а может, это в каком журнале было), там человек один привел девчонку пьяную к себе на квартиру, раздел ее и уложил в постель, ничего непристойного, только в постель уложил и ничего такого не сделал, а она утром проснулась в его пижаме.
Ну, я тоже так сделал. Снял с нее платье и чулки, но некоторые предметы на ней оставил, ну там лифчик и еще кое-что, чтоб уж не до самого конца. Ну, она была как картинка, лежала на покрывале почти без ничего, вроде на пляже в бикини; тетушка Энни говорила, теперешние женщины одни тесемки вместо белья носят (от этого и раком в большинстве болеют).
Вот я и дождался, наконец-то мне представился шанс. Взял свой фотоаппарат и сделал несколько снимков; я бы и еще всякие сделал, только она зашевелилась, и пришлось упаковаться и давай бог ноги.
Сразу проявил и отпечатал. Очень прилично получилось. Не художественная фотография, зато интересно.
Так в ту ночь и не заснул, в таком был состоянии. Временами даже думал, спущусь к ней, дам наркоз и еще другие сделаю снимки, вот до чего дошел. На самом-то деле я совсем не такой, только в тот вечер на меня такое нашло из-за всего, что случилось, и от нервного напряжения. Еще на меня шампанское плохо подействовало. И все, что она наговорила. Это была, как говорится, кульминация всех обстоятельств.
Потом еще много чего было, только уже ничто не могло идти так, как раньше. Как-то так стало ясно, что мы никогда не сможем приблизиться друг к другу, она никогда не сможет меня понять, и я думаю, она тоже сказала бы, что я не могу или не хочу понять ее.
Ну а если про то, что я с ней сделал, ну, в смысле, что ее раздел, я когда потом думал про это, то ведь не так уж плохо я поступил; не всякий бы смог, как я, держать свои чувства под контролем, пофотографировать – и все; так что это даже говорит в мою пользу.
Думал, думал, что дальше делать, решил, лучше всего письмо написать. И написал вот что:
