Должно быть, мне всегда хотелось жить в соответствии с этими принципами; я смутно верила во все это еще до встречи с ним. Но он заставил меня принять эти взгляды; и мысль о нем заставляет меня испытывать чувство вины, если я нарушаю правила.
И если благодаря ему я поверила, что все это правильно, то, значит, именно он создал мое новое «Я», во всяком случае, огромную его часть.
Если бы у меня, как у Золушки, была волшебница-крестная… Пожалуйста, сделай Ч.В. на двадцать лет моложе. И, пожалуйста, пусть он станет немного привлекательнее внешне!
Как презрительно засмеялся бы он, услыхав такое!
Как странно. Я даже чувствую себя немножко виноватой: сегодня у меня легче и радостнее на душе, чем за все время пребывания здесь. Такое чувство, будто все в конце концов образуется, все кончится хорошо. Это потому – отчасти, – что я что-то сделала сегодня утром. Попыталась бежать. Кроме того, Калибан принял навязанные ему условия. То есть теперь ясно, что если он когда-нибудь и набросится на меня, то только если я сама вызову его гнев. Как сегодня. Он иногда способен совершать чудеса самоконтроля.
Я знаю – у меня радостно на душе еще и потому, что почти целый день я была не здесь. Я все время мысленно была с Ч.В. В его мире. Я так много вспомнила. Мне хотелось бы все это записать. С наслаждением купалась в воспоминаниях. В этом подземелье мир Ч.В. кажется особенно реальным, выпуклым, таким живым и прекрасным. Даже его отталкивающие стороны.
Ну и отчасти потому, что я с удовольствием тешила свое тщеславие, вспоминая, что говорил Ч.В. мне и что – другим. Думала, что я все-таки человек особенный. Умный, начинающий разбираться в жизни лучше, чем многие другие в моем возрасте. Даже настолько умный, чтобы не гордиться этим, не тщеславиться, а испытывать чувство глубокой благодарности, счастья (особенно после того, что случилось), что живу на свете, что я – Миранда, что таких, как я, больше нет.
Никому никогда не покажу этих записок. Даже если это все – правда, все равно это, несомненно, звучит тщеславно.
Точно так же я никогда не показываю другим, что знаю – я хороша собой; никто даже не догадывался, как я из кожи вон лезла, чтобы не пользоваться этим своим преимуществом: ведь это было бы несправедливо. И я всегда гордо отворачивалась от восхищенных взглядов мужчин, даже самых симпатичных.
Минни. Как-то раз, когда я выражала бурный восторг по поводу ее нового платья (она шла на танцы), она сказала:
