Что это, продолжение конфронтации? Значит, ее корни не вырваны.
Возникает резкий разговор о работе, о том, для чего сюда прилетели.
Группа все более заметно поляризуется. "Ударники" во главе с Шынгысом и Юрой все нетерпимее относятся к стоящему в оппозиции Ержану. А тот, чувствуя слабость своей позиции, все чаще срывается на грубость. Почему когда хамят твоей матери, мы, не раздумывая, вступаемся, а когда просто рядом - молчим?
С большим трудом мне удается пригасить перепалку, восстановить подобие перемирия.
Выпустив пар, мужики снова начинают перешучиваться. Кто-то вполголоса травит анекдоты:
- Армянскому радио задают вопрос: можно ли за одну ночь обслужить 1000 женщин? Можно, отвечает Армянское радио, если ночь - полярная, а бригада ударная!
- Тому же радио задают вопрос: на какие виды делятся мужчины? Армянское радио отвечает: мужчины делятся на два вида - половые гиганты и гигантские половички!
Смех. Лучше худой смех, чем добрая ссора.
И как бальзам на издерганные нервы дружеская перепалка Гвоздя с Хардиковым:
- Короче, Серега. Выльешь нифеля, помоешь посуду, допоешь за меня песню и допишешь дневник. Об исполнении доложишь.
- Те нифеля уже спят. И я буду. Рапорт сдан!
- Рапорт принят, - бормочет, засыпая, Олег. - Зарядить бы тебе в дыню...
23 декабря.
----------
Вчера снова были небольшие толчки, но я их не почувствовал - заметил Игорь Петренко.
Говорят уцелевшие:
- Сейчас, если кто найдет своих погибших - уже улыбается. Он может сам их похоронить.
Пока мы снимали вещи в Треугольнике, бригада Шынгыса в завале на улице Ширакаци нашла-таки девочку директора книготорга. И еще одного парня. Многие погибли на лестничных клетках в попытках бежать после первого толчка.
Не могу забыть, как откопали на лестничной клетке сразу группу погибших. Кран поднял плиту и в куче штукатурки показались девичьи волосы. И мужчина из стоявших вокруг узнал, припал к этим волосам, гладил их, счищал песок, пока его не подняли, не отвели в сторону.
Когда расчистили лопатами завал, увидели всю картину. Они выбегали на лестничную площадку, когда дом сложился. Могучего телосложения мужчина лежал ничком, пробитый насквозь арматуриной. А девочка, лет четырнадцати, с прекрасным чистым лицом так и осталась в проеме двери - в бегущей позе со вскинутыми руками. Страх и боль на нетронутом этом лице.
Писать нет сил.
В душе все спекается коркой.
Слишком громко пишу. Но какие найти слова, чтобы выразить, не забыть потом все это?
