Созвонился сначала с тренером. Он ответил неохотно, с тревогой. Почему? Ладно, выясним.
В большом просторном зале спортобщества «Труд» десяток здоровых мускулистых парней в боксёрских перчатках пружинисто кружили по полу и неистово лупцевали друг друга. Скляр явно нехотя подошёл ко мне, отрывисто и нервно заговорил, показывая золотые зубы:
— У меня, как видите, не детский сад… Я готовлю боксёров, вмешиваться в их личную жизнь мне, знаете ли, недосуг…
— И всё же, — сказал я терпеливо, — что можете сказать о Пикулине?
— Ничего, — резко ответил он, видимо, стремясь поскорее закончить разговор. — Я прочил его в чемпионы республики. Ко мне-то какие могут быть претензии? Я в этом деле чист как стёклышко. И в спорткомитете отчитался за него. Зачем снова воду мутить?
Мы сидели за столиком в углу зала, смотрели на «будущих чемпионов» и говорили как будто на разных языках. Этот коренастый, жилистый мужик с редкими волосами на голове, водянистыми глазами и с перебитым носом никак не мог или не хотел понять меня.
Я сделал ещё попытку.
— Вам-то сейчас ничего и не грозит. Речь о Пикулине, вашем воспитаннике. Как всё-таки случилось, что он так сорвался?
Взгляд Скляра сделался ледяным.
— Я ему не нянька, — ответил он тоном, не допускающим возражений. — Своих забот хватает. Скоро снова республиканские… Мне могут «заслуженного» присвоить. И я знать ничего не хочу об этом бандите.
Нет, подумал я, не присвоят ему звание! Быть такого не может. Кто-нибудь да увидит, что он за человек. Вряд ли его подопечные добьются на соревнованиях каких-либо успехов: школа не та! Не та школа!..
Мы сухо распрощались, и я, провожаемый гулким хлопаньем перчаток, вышел из зала.
На улице было ещё светло, хотя солнце почти скрылось за домами. «Эх, была не была! — подумал я. — Махну-ка сразу и к мастеру. Без предупреждения. Чего тянуть? Пусть уж и с ним прояснится сегодня».
Ha остановке впрыгнул в раскрытую дверь троллейбуса и через десять минут уже был в уютной двухкомнатной квартире Хлебниковых. Хозяин — подвижный, хотя и немолодой, — встретил меня без какой-либо тревоги и смущения. Радушно проводил в большую комнату и наказал жене — симпатичной улыбчивой блондинке — «быстренько сообразить что-нибудь на стол». Вскоре перед нами вился из красивых чашек душистый парок крепко заваренного чая, и беседа сама собой становилась всё более непринуждённой и доверительной.
— Да, золотые у Игоря руки. Цены им нет! — горячо характеризовал Пикулина Хлебников. Он даже отодвинул недопитую чашку. — Бывало, что ни поручишь: штамп какой сделать или приспособление… ещё и чертежей нет порой, одна задумка, — в момент справится. Посидит, покумекает, что-то прикинет, что-то примерит… Глядишь — готово уже!
