Как раз в такой день все и произошло. Славки не появлялись, и я двинулся еще выше по течению, надеясь найти исток. Со стороны нижней долины наползали облака, и, похоже, собирался дождь, но наверху пока было солнечно. Исток я все-таки нашел — питаемое ключами озерцо у подножья делювиального склона — долго стоял, глядя, как вода начинает свой путь в большой мир. Одно из тех тихих гималайских мгновений, когда кажется, что весь мир превратился в огромную часовню.
Затем мое внимание привлекло какое-то движение в тени под двумя кривыми дубами на другой стороне озерца. Я замер, хотя все равно оставался на виду. А оттуда, из-под ствола дуба, из тени, казавшейся еще более глубокой от яркого солнечного света, за мной следили глаза. Примерно на моем уровне от земли. Сначала я подумал, что там медведь, и принялся мысленно оценивать деревья, росшие у меня за спиной на предмет, куда бы лучше взобраться, но тут существо шевельнулось — вернее, оно моргнуло. Я сразу заметил белки вокруг зрачков. Житель какой-нибудь из окрестных деревень, вышедший на охоту? Едва ли. Сердце у меня начало колотиться, и от волнения я невольно сглотнул. Неужели там, в тени, действительно какое-те лицо?.. Бородатое лицо?..
Разумеется, я догадался, кто ото может быть. Йети, неуловимый житель снегов. Снежный человек, черт побери! Наверное, никогда в жизни у меня так сильно не билось сердце. Что делать? Белки глаз… У шимпанзе веки тоже белые; когда они видны, это угрожающий сигнал, и если смотреть шимпанзе прямо в глаза, то можно спровоцировать нападение. Испугавшись, что существо придерживается таких же правил поведения, я наклонил голову и продолжал наблюдать за ним исподлобья. И клянусь, оно тоже мне кивнуло.
Потом снова моргнуло, но глаза больше не появились. Бородатое лицо и силуэт внизу исчезли. Я наконец вздохнул полной грудью, прислушиваясь к малейшим звукам, но кроме журчания воды так ничего и не услышал.
Спустя минуты две я перебрался через ручей и осмотрел землю под дубом. Там все заросло мхом, и кое-где было видно, что стоял кто-то по крайней мере такого же веса, как я, но никаких ясных следов, разумеется, не осталось. Вокруг тоже — лишь едва заметные вмятины.
В лагерь я вернулся совершенно ошалевший. Дорогу едва замечал и вздрагивал при каждом шорохе. Можешь себе представить, как я себя чувствовал. Увидеть такое!..
В тот же самый вечер, пока я тихо ел ужин и старался ничем не выдать, что со мной произошло нечто необычайное, разговор неожиданно свернул на йети. Я чуть вилку не выронил. Разговор завел Адракян — он был здорово расстроен, потому что несмотря на множество следов в окрестностях, ему удалось увидеть лишь несколько белок и раза два обезьян, да и то издали. Разумеется, если бы он почаще проводил ночи на наблюдательных пунктах, ему везло бы гораздо больше. Но так или иначе, ему очень хотелось чем-нибудь выделиться, оказаться в центре внимания, занять сцену и играть роль Эксперта.
