Фредс наконец освоил осанку и походку Будды, и мы с ним вышли из номера. Фредс остановился в дверях, бросив внутрь жалостный взгляд. Я нетерпеливо потянул его за собой: все равно, пока мы не спустимся вниз, нас никто не увидит и не оценит его вживание в образ.
Но, должен заметить, у Фредса и в самом деле неплохо получалось. Он провел с Буддой не так уж много времени, но когда мы прошли внутренний двор отеля и выбрались на улицу, он двинулся в точности как йети — на полусогнутых, слегка враскачку; казалось, он в любой момент может припустить на четвереньках. Я просто глазам своим не верил.
Улицы были почти пусты: хлебный грузовик, собаки, рыскающие по углам /они не обратили на Фредса никакого внимания — неужели видали?/, старик-нищий с маленькой девочкой, несколько чокнутых любителей кофе за столиками у немецкой кондитерской лавки, владельцы магазинов, которые вот-вот должны открыться. Неподалеку от отеля «Стар» мы прошли мимо такси. Трое мужчин в кабине старательно глядели в другую сторону. Явно американцы. Я прибавил шагу и пробормотал Фредсу: «Контакт». Он тихо присвистнул.
На Таймс-сквер стояло одно-единственное такси. Водитель спал. Мы забрались в машину, разбудили его и попросили отвезти к Центральной автобусной станции. Такси, что мы миновали, последовало за нами.
— На крючке, — сказал я Фредсу.
Тот нюхал пепельницы, пробовал на ощупь обивку сидений и то и дело высовывался из окна, глотал ветер.
— Не перестарайся, — предупредил я, опасаясь, что шапку с наклеенными волосами может сорвать ветром.
Мы остановились за большой башней с часами, выбрались из машины и расплатились. «Хвост», как я с удовольствием отметил, тоже остановился за квартал от нас. Мы с Фредсом спустились по широкой утоптанной грунтовой дороге к автобусной станции.
Станция представляла собой большой двор, тоже неасфальтированный и на пять или восемь футов ниже уровня улицы. Всюду в полном беспорядке стояли автобусы, истерзавшие грунт своими шинами до такой степени, что станция больше напоминала поле боя под Верденом. Все автобусы принадлежали частным компаниям — обычно по одному на компанию, с одним-единственным маршрутом — и, когда мы оказались у входа, их агенты в фанерных и брезентовых будках принялись зазывать нас, словно мы пришли сюда без какой-то определенной цели и согласимся выбрать агента, который рекламирует свой маршрут громче всех.
Впрочем, на этот раз почти так и было. Мне сразу попался на глаза агент, который продавал билеты на автобус до Джири, а именно туда я и собирался отправить Фредса. Когда я купил два билета, нас окружили все остальные агенты и принялись критиковать мой выбор. Фредс присел на корточки — вид у него был подобающе жалкий. Затем поднялся ужасный шум: одна из компаний добилась права отправить автобус в рейс, и теперь он штурмовал крутой подъем на единственном выезде со станции.
