— Здравствуй, Владимир! — сказал он как-то запросто, будто и не стояли между ними напряженная встреча в конце минувшего года и тюремное заключение.
— Здравствуй, Федор! — спокойно ответил Тихонов.
Раскольников первый протянул ладонь для рукопожатия, Тихонов ответил ему. Потом они расположились в креслах друг перед другом.
— Ты, должно быть, смотришь на меня и недоумеваешь, что такое происходит, я угадал? — с усмешкой спросил Федор.
Тихонов вместо ответа неопределенно пожал плечами.
— Хорошо, я расскажу тебе, что произошло с того момента, как ты прислал шифровку, в которой в пух и прах громил революционное руководство за ошибки, допущенные в отношении старой разведки Балтийского флота. Органами Всероссийской чрезвычайной комиссии, или просто ВЧК, в течение марта сего года арестованы по обвинению в контрреволюции и саботаже многие морские офицеры, в том числе из состава командования Балтийского флота. Они тебе, вне всякого сомнения, хорошо известны. Незавидная судьба их ожидает. Твоя шифровка попала мне в руки лично. Я прекрасно осознавал, что, попади она какому-нибудь другому комиссару, ты оказался бы в «Крестах» с таким же обвинением, как они. Поэтому мне, хорошо тебя знающему и понимающему, что своей шифровкой ты не собирался нанести вред Советской власти, пришла в голову оригинальная идея. Тебя следовало на время упрятать с глаз долой, чтобы ты не оказался в числе врагов. В штабе Балтики ты был на виду, искали бы, даже если б стал скрываться. Поэтому я решил спрятать тебя там, где искать не станут, и отправил в морскую тюрьму пересидеть смутное время. И, что не маловажно, в ней сидеть не так уж плохо. Этот вопрос я изучал летом 17-го при Временном правительстве, так сказать, на собственной шкуре. Таким образом, товарищ моих детских лет, я отплатил добром за то, что ты как-то спас меня, когда я пацаном чуть не потонул на купании в Суздальском озере. Теперь мы квиты, не так ли?
Владимир Константинович, выслушавший неожиданные откровения своего бывшего соседа, а ныне революционного комиссара, от удивления не мог подобрать нужных слов, поэтому продолжал сидеть молча.
Раскольников оказался нетерпелив и переспросил:
— Ну, что же ты молчишь, сосед?
Тихонов, тщательно обдумывая фразу, ответил:
— Федор! Час назад я сидел в тюремной камере и гадал, какая участь меня ждет в ближайшем будущем. Всем известно, что в тюрьму от хорошей жизни не попадают. Так что мысли-то у меня не больно веселые были, можешь себе представить. И вдруг я приезжаю в гостиницу «Астория», в шикарный номер, и узнаю от тебя такие вещи, которые у меня даже в голове не могут сразу уложиться. Так что уж извини за молчание — мне надо прийти в себя и начать соображать как следует.
